Глава 10
— Это мой самый лучший прыжок, Саванна! Я научилась его выполнять в шесть лет! — объявила Меган с гордостью.
Саванна подняла на лоб темные очки, чтобы лучше видеть Меган: как она, собранная, стройная, стоит на краю трамплина.
— Да-да, вижу. У тебя все лучше получается. Стоит тренироваться!
Меган подпрыгнула раз, другой, сгруппировавшись, взлетела, сделала в воздухе переворот и, вытянув в последнее мгновение послушные руки и ноги, с едва заметным всплеском вошла в воду. Когда голова ее появилась на поверхности, Саванна захлопала в ладоши.
— Потрясающе, дорогая! Ты прямо как олимпийская чемпионка!
Со счастливой улыбкой на лице Меган вышла из бассейна и устроилась рядом с Саванной, усевшейся во внутреннем дворике.
— Ты правда так думаешь?
— Ну конечно же! А папа в курсе, что у тебя такой талант к прыжкам в воду?
— Не-а, — мрачно призналась девочка. — Он никогда не интересовался спортом.
— Что ж, а ты ему скажи: «Мне очень нравится этим заниматься». Может, он сделает тебе сюрприз и позволит побольше уделять времени прыжкам.
— Сомнева-аюсь что-то, — нахмурилась Меган, растирая полотенцем длинные ноги. — Папа думает, что на свете нужны только академики.
— Да-а, обидно, что Джо рос под гнетом отца. Джозеф, увы, не сомневался, что его сыну понадобятся в жизни только науки и специальность нефтяника.
Она потянулась за стаканом с лимонадом, рядом на столике, сделала глоток. Что сказать девочке?
— Знаешь… да ты, наверно, и сама заметила: папа уже сдал свои жесткие позиции, — она улыбнулась, — по многим вопросам.
— Да, пожалуй. — Меган задумалась. — Еще недавно он был совсем другим. До того, как ты пришла к нему работать. Я думаю, ты нравишься ему. Очень.
Смущенная, Саванна надвинула темные очки на глаза. Все вчерашнее мигом пронеслось в мозгу. Да, конечно, нравится — с точки зрения секса.
— Ну, не знаю, Меган. Для него сейчас самое важное — что он твой отец. Он учится, как стать отцом. Это ведь не просто, он отдает все свои душевные силы.
Улыбаясь, Меган опустилась в кресло рядом с Саванной, обняла ее, прижалась к ней.
— Я могу быть спокойна за папу, только когда ты рядом. — Какая-то тревожная мысль, видимо, пришла ей в голову, лицо стало серьезным. — Ты… ты ведь не оставишь его?
— Не оставлю? — удивилась Саванна. — Ты имеешь в виду — не уеду ли из города?
— Ну да, — кивнула Меган — на лице ее ясно читалось беспокойство.
Вот оно что! Кому, как не Саванне, сердцем понять девочку — ей самой так знакомо чувство неприкаянности. Сколько раз она убеждала себя: теперь уже ничего в жизни не изменится, ничего плохого не произойдет, дом ее всегда останется на том же самом месте, и друзья те же, и родители будут с ней — она для них важнее всех дел. И, ласково улыбаясь, она потрепала девочку по щеке.
— Нет, дорогая. Уезжать я не собираюсь. Оклахома-Сити теперь мой дом.
— Ты меня успокоила. — Девочка вздохнула с облегчением. — Не хочу, чтобы ты вообще когда-нибудь куда-нибудь уехала. Никогда-никогда!
Если бы еще и ее отец хотел того же, но это совсем не так.
Джо, в тяжелых ботинках, по щиколотку в грязи, промокший до нитки, стоял под дождем в ожидании бульдозера, чтобы выехать на базу. Когда машина наконец подъехала, он, злой и уставший, перешагнул через детали тяжелого оборудования и молча залез в кабину. Скоро они были на месте.
— Попался бы мне этот черт, которому пришло в голову сделать здесь резервную скважину! Уж я бы ему врезал как следует! — Джо стоял перед бездействующим мотором.
— Это не я, мистер Маккенн. Я только доставил все, куда мне сказали.
— Так дело не пойдет! Заполни скважину раствором и ничего не делай, пока я не скажу!
— Как скажете, босс! — И водитель, крупный, сильный человек, завел громко ревущий мотор.
Джо спрыгнул с бульдозера, махнув рукой, отпустил водителя и через пятидесятиярдовое пространство грязи направился к бело-голубой металлической будке. В маленьком рабочем помещении сидели на скамье вдоль стены трое. Тусклый свет газового фонаря, стоявшего на полу перед ними, едва пробивал серую мглу ненастной, дождливой погоды, глядевшей в комнатушку.
— Привет, босс! — заговорил самый младший. — У нас тут ланч, кое-что еще осталось. Хотите сандвич?
Джо взглянул на часы: ланч в шесть вечера… Он ничего не просил и не требовал, но ребята давали двести процентов выработки. В такие моменты преданность бригады заставляла его чувствовать себя виноватым: уж конечно, они заслужили лучшего босса, который сделал бы компанию «Маккенн» более прибыльной, а их зарплату удвоил, — такого, как его отец.
— Спасибо, Роберт! Я попозже.
— Видели вы когда-нибудь такой дождь, а?
Джо снял каску и вытер платком лицо.
— Вообще никогда не видел ничего подобного, — проворчал он. — Я не о дожде.
Все трое обменялись обеспокоенными взглядами; бригадир осторожно спросил:
— А в чем дело?
— И говорить не хочется, Мак. — Джо провел рукой по мокрым волосам. — Но эту вот забурочную скважину надо передвинуть к северу на добрых тридцать ярдов.
— Вышка уже оборудована. А теперь передвигать? Почему нам раньше не сказали?
Джо вполне понимал бригадира, но ничего не мог сделать.
— Я сказал бы вам раньше, но до вас мне пришлось побывать на площадке «Твин вэлли», почти весь день и ушел.
— Знаю-знаю. — Мак протянул руку и открыл дверь. — Грязища кругом непролазная. Но в чем дело-то? Геолог нам обещал: где бы мы ни пробурили скважину в этих пределах, газ получим.
— Я читал отчеты, он прав. Газ вы здесь найдете, но сомневаюсь, что удастся извлечь его из-под земли.
— Почему? — Это заговорил член бригады, который до сих пор молчал.
— Скальные породы, — пояснил Джо решительно.
— Черт возьми! — выругался Мак. — Да мы все время с ними имеем дело. Разбуриваем или проходим под углом.
— Не тот случай. Здесь породы очень крепкие, до трехсот метров мощностью. Начнем бурить здесь — вряд ли пройдем эту толщу.
Бригадир только выругался; двое других тяжело вздохнули.
— Смотрите, Джо, вы, конечно, босс, дело ваше. Но никто не может быть уверен, что эти породы залегают прямо здесь. Даже геолог точно не знает, пока бурить не начнем и не извлечем образцы.
Синие глаза Джо стали стальными.
— Я геолог, Мак. И, черт возьми, неплохой геолог. Мне не стоит рассказывать, что в этой земле, под нами!
Все трое так уставились на Джо, будто видели его впервые.
