Девушка подошла к коробкам и попыталась придать куче хоть какое-то подобие порядка.
– Нет, нет, прошу вас, ни к чему не прикасайтесь, мисс! Наш специалист по дактилоскопии пока что не работал с ними.
– Ах! – воскликнула Сильвия Монтгомери, отдергивая руку. – Простите.
До этого момента я никак не могла понять ее реакции на происшедшее. Оркестр представлял собой дружный коллектив, а Сильвию убийство одного из ее коллег, казалось, не трогало. Ни в малейшей степени. Даже пятна крови на полу – и те не произвели на нее должного впечатления. А вот беспорядок, в котором были свалены инструменты, поразил ее до глубины души, сильнее самого жуткого акта насилия. Впервые я разглядела на лице этой девушки выражение ужаса и растерянности.
– Присядьте, пожалуйста, мисс, – сказал ей Сандерленд.
Тронув ее за плечо, он провел Сильвию к одному из стоявших поодаль кресел.
– Я предупреждал вас, что зрелище не из приятных.
– Предупреждали, – отсутствующим тоном ответила певица. – Простите меня, инспектор, вы, наверное, сочтете меня размазней. Наверное, я просто не представляла себе этот кошмар, пока не увидела, что сделали с нашими инструментами. Не представляла, и все. Вы меня понимаете?
– Понимаю, мисс Монтгомери, – ответил Сандерленд.
– Подождите! – вдруг насторожилась Сильвия. – А где футляр Уоллеса?
– Простите, мисс?
– Ну, футляр от трубы. Его уже куда-нибудь забрали?
– Нет, мисс. Никто здесь ни к чему не прикасался. Мы ведь ждем специалиста по дактилоскопии.
– Мне казалось, вы, детективы, сами всем занимаетесь. В том числе и отпечатками пальцев, – отрешенно произнесла девушка.
– Иногда так и бывает. Но мы осваиваем новую систему. Подключаем к работе более узких специалистов, понимаете?
– Да-да, конечно.
– Так вы говорили о футляре для инструмента мистера Холлоуэя? – решил слегка сменить тему инспектор Сандерленд.
– Его здесь нет.
– Но вчера вечером был? Может, Холлоуэй сам перенес его в свою комнату?
– Нет, все инструменты распаковывали здесь. Мы даже немного поиграли. Так, для разогрева.
– Разогрева?
– Ну да. Устроили нечто вроде небольшой репетиции. Я распевалась. И точно помню, как Уоллес достал трубу из футляра и положил ее на один из барабанов Скинза.
Инспектор подошел поближе к сваленным грудой инструментам и какое-то время внимательно осматривал их. Судя по всему не увидев ничего важного, он обвел взором все помещение.
– Гм, очень интересно, – сказал он после довольно долгой паузы. – Его точно нигде здесь нет. Все выглядит так, будто преступника интересовал именно этот футляр. Но с чего бы вдруг? Что в нем особенного?
– Вы говорите о пустом футляре, в котором музыкант хранил трубу? – не поняла леди Хардкасл.
– Да-да, именно. О пустом футляре. Трубы в нем не было, – пояснил полицейский инспектор. – Хотя не думаю, что он был таким уж пустым, если из-за него трубачу проломили череп. Может, вы еще что-нибудь заметили, мисс Монтгомери?
– В футляре, вы имеете в виду?
– Да.
– Ну, обычно туда кладут салфетку для протирания и еще флакончик с маслом. Ну и, конечно, специальные палочки для прочистки трубы. Иногда средство для полировки меди. Я пару раз видела, как он складывал все это в футляр, но никогда не придавала этому особого значения. Не мое дело совать нос в дела музыкантов. Сами разберутся.
– В общем, вполне разумно, мисс. Спасибо. Ну, а сейчас вам лучше всего выйти на свежий воздух.
Инспектор позвонил в колокольчик, и в библиотеке почти сразу же возник дворецкий.
– А, Дженкинс, – узнал его полицейский. – Могу я попросить вас сопроводить мисс Монтгомери в сад? Пусть посидит там и успокоится. Она испытала небольшое потрясение. И если можно, налейте ей немного бренди. Думаю, в ее положении это самое подходящее средство.
Дженкинс и сам был в шоке. Ему ведь поручили заботу о какой-то оркестрантке, которая, по его мнению, ничуть не лучше бродячих торговцев. И велели отнестись к ней, как к важной персоне. Однако утвердительный кивок леди Хардкасл окончательно убедил его, что именно так и следует поступить.
– Да, сэр, конечно, – лишенным эмоций голосом отозвался дворецкий. – Еще что-нибудь?
– Нет, больше ничего, Дженкинс, благодарю.
– Подождите, Дженкинс! – окликнула слугу моя госпожа.
Тот сразу же остановился и повернулся к ней.
– Мы сейчас вернемся в столовую. Будьте так любезны, распорядитесь, чтобы нам туда подали кофе.
– Разумеется, леди, – с поклоном ответил домоправитель.
В данном случае со статусом гостьи проблем не возникло: прислуживать достойным леди – его святая обязанность.
– Ланч подадут в час, леди. В саду, поскольку инспектор… – тут Дженкинс сделал паузу, – реквизировал столовую. Вы обедаете с нами?
– Вряд ли, Дженкинс. Пусть лучше миссис Браун приготовит мне сэндвичи.
– Уверен, она сделает это с радостью, миледи.
Выйдя из библиотеки, дворецкий бесшумно притворил за собой дверь.
– Боже, какое высокомерие! – изумился Сандерленд.
– Ах, оставьте, инспектор. Он просто чуточку старомоден, – высказала мнение леди Хардкасл.
– Я всего лишь прошу помочь девушке прийти в себя, а он морщит нос. Но когда вы попросили его подать кофе и приготовить для вас сэндвичи, он готов был тут же сорваться с места.
– Все дело в титулах, а еще в языке, дорогой инспектор, – покачала головой моя хозяйка.
Полицейский лишь фыркнул в ответ, всем своим видом показывая, что она подтвердила его точку зрения.
– Ну и… – добавила она, бросив многозначительный взгляд на свою пышную грудь.
Инспектор устало посмотрел на мою хозяйку.
– В самом деле? – бросил он уже на ходу.
– Гореть вам в аду, госпожа, – усмехнулась я, следуя за Сандерлендом.
Леди Хардкасл криво улыбнулась.
* * *
В столовой мы обнаружили растерянного капитана Саммерса, который уставился на опустевший буфет.
– Что за дела? – изумился он. – Видно, я не поспел к завтраку?
– В общем-то, да, – ответил ему инспектор. – Время уже близится к обеду. А вы, простите, кто?..
– Я и вам хотел бы задать тот же вопрос, – напыщенным тоном перебил его Роджер Саммерс, довольно бесцеремонно разглядывая опрятный, хоть и сшитый отнюдь не по последней моде костюм собеседника.
– Прошу прощения, – ответил полицейский. – Инспектор Сандерленд из Управления уголовных расследований Бристоля.
