– Но она в коме, из которой никак не выйдет.
– Зато жива. И к тому же она стойкий борец. Скоро и вовсе поправится. И все благодаря вам. Как я и говорил, без вас ей просто не обойтись.
– Спасибо, сэр. Вы очень любезны. Хотите повидать ее?
Леди Хардкасл неделю не приходила в сознание.
Когда Добсон арестовал Седдонов, констебль Хэнкок вместе со мной отнесли госпожу к машине. Мы быстро объяснили, что произошло, и Берт сразу же погнал в деревню, к дому доктора Фитцсиммонса.
Леди провела в хирургической палате пять часов, пока врач удалял пулю и зашивал рану. В молодости он был армейским хирургом, и здесь потребовалось все его былое мастерство. Но в конечном счете врач остановил кровотечение и все аккуратно зашил. По истечении двух дней он счел возможным отвезти пациентку домой и уложить ее в собственную постель, но после этого регулярно навещал и следил за тем, как идет процесс выздоровления.
Навещал ее и инспектор Сандерленд. Затруднительное положение леди Хардкасл явно расстроило его. Он даже пожурил ее за то, что она не позволила ему пойти к Седдонам с ней вместе. Надо было подождать всего полчаса, не переставал твердить полицейский. Всего полчаса.
Тянулись дни.
Хотя инфекция, слава богу, обошла хозяйку стороной, в сознание она никак не приходила. Она лежала на белых накрахмаленных простынях, и на ее лице не двигался ни один мускул.
Я телеграфировала Гарри сразу же, как только леди Хардкасл оказалась в хирургической палате, и тот недолго думая вскочил в ближайший поезд. Он помог перевезти сестру домой, но потом ему пришлось ненадолго вернуться в Лондон, чтобы подготовить себе отпуск по семейным обстоятельствам. Сегодня был его первый день после возвращения оттуда.
Я частенько садилась возле леди Хардкасл, думая, что хозяйка вот-вот очнется. Читала вслух телеграммы и открытки, чуть ли не ежедневно поступающие от ее друзей, читала и газеты, в которых сейчас много писали о крахе многолетнего судоходного бизнеса семейства Седдонов.
Я привела Гарри в комнату сестры. Он присел у ее постели, а я отошла к окну.
– Кто это здесь у нас? – улыбнулся он, нагнувшись, чтобы поцеловать сестру в щеку. – Как поживает наша старушка?
– Никак не придет в себя, – грустно заметила я. – Когда же она поправится?
– Поправится, поправится! Разве не так, дорогуша? – проговорил гость, смахивая волосы с лица сестры. – Мы даже опомниться не успеем.
Зашелестели простыни, и хриплый голос произнес:
– Чувствую себя первоклассно…
Гарри и я в ужасе переглянулись, растерянно глядя на пробуждающуюся от комы Эмили Хардкасл.
– Хватит ныть, дорогие мои, – велела она. – Фло, будь лапочкой, раздобудь-ка мне чаю. А то внутри все пересохло…
