Оказалось, Серж перепутал даты, он бронировал ресторан для свадьбы в следующие выходные.
– Теперь я понимаю, почему мне Лена телефон не обрывала и мама ничего не спрашивала. Они же думали, что мы еще через неделю расписываемся, – стала анализировать ситуацию Катя. – Ну, Серега, какой же ты у меня рассеянный!
– Точно! Зато будет что вспомнить. Нет проблем, мы к вам через неделю подтянемся. И за кофточку, – Серж достал купюру, протянул ее девушке, – вы уж меня извините.
– Нет проблем. – Она взяла деньги. – Ждем вас через неделю.
Катя вздохнула. Не очень-то хорошо начинается ее семейная жизнь, чуть ли не с похорон-поминок. Ну да ладно, что уж теперь поделаешь. Через неделю все будет иначе…
Через неделю действительно все было иначе.
Пашка-Пахан написал на Сержа заявление – в связи с организацией взрыва в коттедже, повлекшем причинение вреда здоровью.
Сергей отправился в Следственный комитет давать показания – и домой уже не вернулся, его взяли под стражу.
– Вот Пашка-Пахан гад какой! – жаловалась Катя Лене, пытаясь есть рекомендованные ей доктором гранаты.
Гранаты были кислыми. Да и жизнь с учетом последних событий – аналогично не радовала.
Только Лена, как всегда горячо, вставала на поддержку:
– Надо было Сержу не спасать этого противного Пашку. Пускай бы взрывался вместе с этими чемоданами!
– Вообще-то я пацифист и против убийств, – вздыхала Катя.
– А толку-то? Чем хорошим эти твои паци…фаци… тьфу, блин, язык сломаешь! Короче, ничем хорошим твоя философия не заканчивается!
Катя страдала дома, таскала адвокату денежки, а любимому – передачи.
Серж томился в СИЗО и при этом все равно был настойчив в своем стремлении поставить наконец дурацкий штамп в паспорте.
Правда, для этого потребовалась целая куча согласований.
К тому моменту, когда все необходимое было готово, Катин живот наконец округлился. Сын обещал родиться крупным парнем, ей рекомендовали носить специальный бандаж, поддерживающий пузик. А еще выяснилось, что у Лены и Лешика тоже намечается прибавление в семействе. Друзья просто на крыльях летали от счастья и замучили Катю как «старшего товарища» по сроку беременности кучей вопросов.
Являться в белом платье в СИЗО Кате показалось нонсенсом. Поэтому она заказала свободное платье-рубашку в полосочку, напоминающую арестантскую робу – в стилистике той ужасной пижамы, которую был вынужден носить Серж.
В качестве музыкального сопровождения Катя решила выбрать «Владимирский централ». Ибо марш Мендельсона в стенах СИЗО – это то ли китч, то ли моветон, а может, и первое и второе, вместе взятое.
– В твоей свадьбе не будет никакой романтики! – услышав про «централ», всхлипнула Лена. Беременность сделала ее очень плаксивой, глаза были постоянно на мокром месте.
– Как ты не понимаешь, это же наш стеб над обстоятельствами, – терпеливо объясняла Катя. – Только чувством юмора и можно спастись в такой фиговой ситуации.
Дело было на мази, адвокат выбил даже пропуски для свидетелей.
И вот «Владимирский централ» поет, пергидрольная блондинка из ЗАГСа спрашивает про добровольность желаний жениха и невесты, Серж и Катя, взволнованные и полосатые, держатся за руки…
Тут в комнату влетает адвокат, машет бумажкой:
– Постановление об освобождении под подписку! Мы этого добились! Мой подарок молодоженам.
От радости Ленку вывернуло прямо на стильный костюмчик адвоката.
– Стоп! Так я свободен?! – вдруг закричал Серж. – Тогда мы в кабаке нормальном распишемся! Не хочу я, чтобы у моего сына родители в тюряге женились! – Он повернулся к Кате: – Малышонок, ты согласна? Как там по твоей этой карме?
Катя подумала и решила, что Серж прав. Тюремное бракосочетание – так себе энергетический фон. Если можно этого дела избежать – то надо этим воспользоваться.
Но пожениться по-человечески опять не вышло…
До очередной даты свадьбы оставалась неделя, когда Кате позвонил Серж.
Она в тот момент сидела с датчиком сердцебиения плода, прижатым к пузику, и жутко разозлилась: сын на телефонные звонки реагировал нервно, сердечко колотилось в быстром темпе. Доктор заметит все это на кардиограмме и назначит дополнительные таблетки – а их и так приходится принимать сто пятьдесят килограммов.
– Я же говорила, что сама позвоню, – завелась Катя, пугаясь участившегося стука сердца ребенка. – Ты сына на коня подсадил! И меня тоже!
– На белого? – уточнил Серж.
– Зеленого!
– Погоди, трубу не бросай! Меня в «дурке» закрыли. Хавчика мне подвези какого-нибудь. Больничные харчи, поди, еще хреновее тюремных.
Кате показалось, что она что-то не так поняла. Какая «дурка»? Нет, она, конечно, иногда ругалась, что Серж – псих и придурок. Но неужели он оказался в самом настоящем сумасшедшем доме?! И по какому поводу?!
– Пашка, сукин сын, подсуетился. Вызвал психбригаду на мой домашний адрес, сам ко мне приперся, стал чемоданы с самовосполняющимися баксами обсуждать. Санитары как про чемоданы услышали, так и повязали меня.
– И ты теперь в дурдоме?
– Точно. Уже укол какой-то вкатили, спать жутко хочется. В палате еще два перца. Один – Александр Македонский. Второй молчит пока, не представляется, только глазами сверкает. Не по-хорошему он смотрит, это я сразу просек…
В психиатрической больнице Серж и Катя для разнообразия решили не жениться.
Вытащить из «дурки» клиента адвокату оказалось даже сложнее, чем из СИЗО.
Правда, через неделю у Кати и Лены получилось организовать Сержу замечательного соседа – Пашку-Пахана.
Ничего нового девушки не придумали, воспользовались Пашкиной же схемой: вызвали психбригаду к спортзалу, где Пашка-Пахан пытался бороться с массивными жировыми отложениями, завели разговор про чемодан, спровоцировали ссору.
– Просто эпидемия какая-то, уже второй случай за неделю, – удивлялись санитары, «пакуя» бушующего Пахана в смирительную рубашку. – Люди видят эти самые чемоданы, в которых деньги появляются. И так про это уверенно говорят, что поневоле сомневаешься, точно ли они – психи. Или это уже с нами профессиональная деформация…
Катя вздохнула с притворным сочувствием:
– Экономический кризис. Вот психика и не выдерживает.
– Слаб нынче мужик пошел, – подхватила Лена. – Им бы не работать, а чемоданом с самовосполняющимися баксами владеть…
Серж вернулся из сумасшедшего дома притихший. Покорно возил в женскую консультацию баночки с Катиной мочой, давая любимой возможность выспаться, купил колыбельку, кроватку и коляску.
Потом, наверное, действие успокаивающих препаратов закончилось. Активность Сержа повысилась, и он снова вспомнил, что ребенок на подходе, а они так и не поженились.
