К нам приближается Лена с коляской, в которой сидит хмурая Ванда. Она вечно всем недовольна, потому что чертенок, получивший это физическое тело, никак не может смириться со своей судьбинушкой.
Катя и Лена толкают коляски, рядом трусят наши собаки, Чиша с Голди, а мы с Вандой мысленно обмениваемся новостями.
– У меня попа опрела, Лена с ума сходит, – жалуется Ванда.
– Да ерунда все это! – утешаю я ее. – У меня была опрелость под мышкой, мазью помажут – и все пройдет.
Конечно, перед обсуждением опрелостей у нас были более интеллектуальные темы для разговоров. Ванда проклинала свою (точнее мою, как она меня обвиняла) идею насчет каникул. Она злилась, что люди недостаточно глубоко погрузились в пучину порока, а потом уничтожили чемоданы с деньгами. Я так понимаю, начальство Ванды-чертенка точно так же не пришло в восторг от ее деятельности, как мое руководство не оценило мой креатив. И ее тоже направили на физический план. Но если я был рад хоть какой-то определенности, то Ванда бесилась. Ей не хотелось быть младенцем, расти, взрослеть, болеть, умирать, вновь воплощаться. Она относительно недавно закончила воплощаться в физических телах – и вот опять придется начинать движение по этому пути…
Мы знали, что иногда «наши» вновь уходят на физический план, мы чувствовали «своих» в некоторых детях.
Но почему мы с Вандой пришли в конкретные семьи знакомых нам людей – мы так и не поняли. Меня, впрочем, повторюсь, все устраивало.
Со временем наши с Вандой темы разговоров стали меняться.
Мы все меньше думали о том, что с нами произошло. И все чаще говорили о всякой ерунде вроде вкусов той или иной смеси для детского питания.
И еще да, у нас не получилось устроить новогодние каникулы ангелам и демонам.
Ну не вышло. Бывает.
Зато у нас с Вандой теперь каникулы точно будут. И новогодние, и летние. И мы оторвемся по полной за всех тех, у кого каникул никогда не бывает…
КОНЕЦ
