- И я никогда не забуду твой подарок мне. Спасибо тебе снова.
Она подошла и нежно поцеловала его в щеку.
- Я скоро вернусь.
Артемида заколебалась, приблизившись к своей спальне. Она в нерешительности
покусывала ноготь. Может, лучше ей просто пока пойти в храм Зевса и подумать о
чем-то своем…
- Что ты натворила?
Она подпрыгнула от голоса Ашерона у себя за спиной.
- Я думала, ты в кровати, - просипела она. – Мне нужно было сходить в ванную.
- О.
Серебристый вихрь его глаз прожигал насквозь, когда он смотрел на нее.
- Что ты натворила Арти? И не говори «ничего». Я знаю, между прочим, когда ты
притворяешься, и это выводит меня из себя.
Она ненавидела, когда он разгадывал её так легко. Как он это делал?
Но она отказывалась занимать оборонительные позиции. Она сделала так, как
поступала всегда: перешла в наступление.
- Ну, это твоя вина.
Он закатил глаза.
- Конечно же. Все всегда моя вина. И что же я натворил в этот раз?
Она в ярости сузила глаза, но часть ее ужасалась. Больше всего она боялась его
реакции, когда она скажет ему, что ей нужно… И еще, почему ей это нужно.
- Ты должен пообещать мне две вещи прежде, чем я тебе скажу. – Тик пробежал по
его скуле.
- Что?
Она отступила на шаг, чтобы увеличить между ними дистанцию.
- Первое – что ты не убьешь меня. Никогда. И второе – ты останешься здесь еще
на неделю.
Эш колебался. Это должно было быть еще хуже, чем обычно, если она хотела
заключить с ним подобную сделку. Все внутри него завязалось узлом от ярости. Он
чувствовал, как его глаза становятся красными, щеки горели. Но её это не
заботило.
И он достаточно хорошо знал, если не даст ей то, чего она хочет, она никогда не
скажет, что так сильно волновало её.
- Окей, ладно.
- Скажи это, Ашерон. Я хочу, чтобы ты был связан словами.
Он выругался, потом произнес сквозь зубы.
- Хорошо. Обещаю, что не убью тебя, и …
- Никогда.
Эш глубоко вздохнул, потом продолжил:
- Никогда. – Боги, как он хотел её задушить.
- И ты останешься здесь еще на неделю… Пока я не захочу, чтобы ты для меня
кое-что сделал.
Его кровь превратилась в лед.
- Что сделал?
- Скажи это, Ашерон, и я скажу тебе.
Это уже приводило его в ярость. Он только надеялся, что сможет сдержать свое
слово. Если нет, он погибнет вскоре после нее.
- Ладно. Я не покину это место еще неделю, пока ты не захочешь, что бы я что-то
сделал.
Она облегченно вздохнула.
- Хорошо. Теперь стой здесь.
Что ж… Он остался и ему было интересно, что, черт возьми, с ней произошло…
Кроме того, что она осталась холодной и эгоистичной.
Она в это время отошла на другую сторону комнаты, подальше от него.
- Что ты делаешь, Артемида?
- Я должна была тебе что-то сказать.
- Должна, - исправил он. – И да, мы сие уже выяснили. Что это?
- Ты злишься.
Ему было отвратительно, что она продолжает играть в эту игру.
- Ты не заставляла меня пообещать не делать этого.
- Только потому, что я знала – ты все равно это сделаешь и тогда умрешь.
- Артемида!
- Хорошо, - сказала она, тяжело дыша. - Не повышай на меня голос. Я не переношу,
когда ты так делаешь.
- Я уже близок к тому, чтобы сделать что-то посущественнее, чем повышать голос.
- Окей, пусть будет так. Помнишь, когда тебя впервые воскресили?
Помнит ли он? Это постоянно преследовало его. То был один из самых болезненных
моментов его жизни, называемый агонией.
- Что с того?
- Ну… - Кусая губы, она вцепилась руками в платье. - Были месяцы, когда ты не
приходил в мой храм, даже если я пыталась позвать тебя.
- Да. Я был просто немного раздражен тем, что ты и твой брат мне сделали.
- Но я призываю тебя вспомнить, что я сделала все от меня зависящее, чтобы тебя
позвать.
С его точки зрения она была слишком заинтересована в этом, но он постарался
найти способ снять её стресс, несмотря на то, что больше хотел её придушить.
- Я помню, Артемида. Ты, черт возьми, почти свела меня с ума своими
пронзительными криками, чтобы я пришел к тебе.
- И в итоге, когда ты пришел, помнишь ли ты, что произошло?
Эш еще раз разочарованно вздохнул. Он четко помнил этот момент.
Артемида встретила его вне стен своего храма, в лесу. Он стоял посреди поляны,
яростно глядя на нее. Он был голоден и в гневе. И хотел её крови в худшем
значении этого слова.
Она осторожно приблизилась, как будто побаивалась его.
- Пожалуйста, не злись на меня, Ашерон.
Он горько рассмеялся:
- О, злость не может отразить того, что я на самом деле чувствую. Как ты
осмелилась вернуть меня обратно?
Она нервно сглотнула.
- У меня не было выбора.
- У всех есть выбор.
- Нет, Ашерон, у нас его нет.
Как будто он мог в это поверить. Она всегда была эгоистичной и тщеславной, и,
несомненно, в том и была единственная причина его воскрешения, когда он должен
быть мертв.
- Ты поэтому позвала меня? Чтобы извиниться?
Она покачала головой.
- Я не прошу прощения за то, что сделала. Я бы поступила так же еще раз.
- Превосходно, – прорычал он.
Она отмахнулась от его слова.
- Я хочу, чтобы между нами был мир.
Мир? Она сумасшедшая? Ей повезло, что он сразу не убил её. Если бы не страх за
невинных людей, он бы уже сделал это.
- Между нами никогда не будет мира. Никогда. Ты разрушила всякую надежду на
это, когда смотрела, как твой брат убивает меня, и отказалась говорить в мою
защиту.
- Я была напугана.
- А был избит и выпотрошен на полу, как жертвенное животное. Прости меня, если
я не могу понять твою боль. Я немного занят своей. - Он повернулся, чтобы уйти,
но она его остановила.
Тогда он услышал приглушенный плач ребенка. Ашерон сердито смотрел, как она
извлекает сверток из складок своего пеплоса.
