Сейчас настало время свести счеты.
Схватив сеть, он пошел к дивану, где оставил Артемиду «спящей».
Она лежала на том же месте и без сознания. Отлично. Ты можешь убить её прямо
здесь, прямо сейчас…
Искушение было велико. Но какое в этом удовольствие? Она в беспамятстве. Она
этого не почувствует. Не узнает. Кроме того, она богиня. Пока ее божественность
при ней, ее смерть приведет к расколу во вселенной.
Был только один способ уничтожить бога: разделить или отнять его силы, а затем
убить.
И, разумеется, он хотел видеть её страдания. Хотел заглянуть в глаза ее смерти,
когда отберет её силы и сам снова станет богом. Он хотел, чтобы она
почувствовала, как унизительно и больно быть абсолютно уязвимой.
И все это он сможет сделать, только если она будет жива и в сознании.
Проклятье.
Думая об этом, он заворачивал ее в сеть. Пусть ее сдерживает её же оружие.
Только оно подходит. Если ему повезет, она будет плакать, словно ребенок, и
умолять о милосердии, которое он не собирался ей даровать.
О да, он уже слышал…
- Пожалуйста, Син, отпусти меня. Я сделаю все, что угодно.
- Тогда лай, как собака.
Она сделает и это. Она будет плакать и биться в истерике. А он посмеется. Он
наслаждался этой мыслью.
Связав ее ступни, Син остановился и взглянул ей в лицо. К великому огорчению,
он вынужден был признать, что она была красива – смертельной, змеиной,
ядовитой, сучьей красотой. В своих кровожадных мечтах он забыл, как она
грациозна и привлекательна.
Но здесь и сейчас он вспомнил все то, что похоронил три тысячи лет назад.
Она возбуждала его, как и любого их тех, кого он знал. Рассмеявшись ему в лицо,
она низвергла его до обыкновенного жалкого бессмертного.
Сейчас он не видел в ней ничего красивого. Но находил странным то, что её
волосы были светлые, а не того знаменитого ярко-рыжего оттенка. Может, потому,
что она сейчас находилась в мире людей, и по какой-то причине хотела походить
на одну из них.
Её тело осталось прежним. Высокая, грациозная, с отличной фигурой, она была
сложена как богиня, каковой и являлась. Любой мужчина, бессмертный или нет,
убил бы за то, чтобы обладать такой женщиной. И он помнил время, когда был
настолько увлечен ею, что сделал бы все, чтобы видеть её счастливой.
Все, что он хотел сейчас, – это убить её.
- Эй, Син?
Он помедлил, увидев входящего в комнату Киша – своего помощника. Ростом чуть
ниже шести футов, Киш выглядел не старше двадцати пяти, но на самом деле ему
было почти три тысячи лет. У него была такая же оливковая кожа и смоляные
волосы. Но в отличие от Сина, волосы его спадали ниже плеч.
Киш застыл на месте, увидев женщину на диване.
- Босс, что ты делаешь?
- А на что это похоже?
Киш сморщился, почесывая за левым ухом.
- Выглядит довольно извращенно. И тут я вынужден тебе напомнить, что похищение
женщины в такое время, в частности в этой стране, это федеральное преступление.
Сина это не позабавило.
- Да, а в твое время такое каралось смертной казнью, перед которой преступнику
сначала отрезали яйца.
Киш вздрогнул, представив себя кастрированным и обезглавленным.
- Да, так почему ты ее похитил?
- Кто говорит, что я её похитил?
- Тот факт, что она связана и без сознания…полностью одетая. Я считаю, что если
бы тут имело место сексуальное извращение, и она в этом участвовала, то сейчас
она была бы голой и в сознании.
Киш говорил дело.
Он подошел, взглянул на нее поближе, затем снова посмотрел на Сина.
- Итак, кто она?
- Артемида.
- Какая Артемида?
Син бросил на него тяжелый взгляд.
- Ты знаешь. Греческая сучка-богиня, укравшая мои силы.
Киш нервно рассмеялся.
- Это богиня лежит связанная, как индейка, на твоем диване? Ты спятил?
- Нет, – сказал Син, охваченный праведным гневом. - У меня есть преимущество, и
я его использую.
Киш побледнел.
- И когда она очнется, мы оба станем тостами. Поджаренными тостами.
Обуглившимися тостами. Что там дальше, после «обуглившимися»? Это мы. - Он
показал на себя и на Сина, чтобы подчеркнуть приближающийся к ним рок. – Она
надерет нам задницу. Без обид, но я не хочу, чтобы мне надрала задницу
богиня... Анджелина Джоли в черном пеньюаре и на каблуках не в счет. Детка
Энджи может пройтись по мне этими каблуками, но эта… - Киш указал на Артемиду.
– Эта выпотрошит меня, а этого я хочу избежать любой ценой.
Син покачал головой в ответ на его истерику.
- Успокойся, пока не намочил мне ковер, и я принесу тебе газетку. Она не надерет
наши задницы. Сеть нейтрализует её силы. Именно так она иссушила меня и
низвергла.
Киш поднял голову, как будто хотел ему верить, но сомневался, стоит ли.
- Ты уверен в этом, босс?
- Определенно. Диктийон был разработан как капкан для богов и бессмертных. Пока
сеть сдерживает её, мы в порядке.
Киш все еще чувствовал себя не в своей тарелке.
- Я не уверен, что «в порядке» - это правильное слово в данной ситуации. Скорее
уж «мы в заднице» или «покойники». Ей все это явно не понравится.
Как будто Сина волновало, что ей понравится, а что нет.
- Как только я получу обратно свои силы, это уже не будет иметь значения. Она
будет не в том положении, чтобы ранить кого-то из нас.
- И как ты собираешься сделать это?
Син понятия не имел. Он не был уверен, где хранятся ее силы, чтобы знать, с
чего начать. После того, как она дала ему испить нектара в своем храме, все
расплылось перед глазами, и он не помнил всего, что она делала с ним. Он
предполагал, что Артемида выпила его кровь, и таким образом высосала силы. Сам
же он не хотел пить её кровь, мало ли какие заболевания разносит эта сука:
бешенство, помутнение рассудка, шизофрения… Но если это вернет ему силы, то он
готов.
Сначала он должен узнать у неё, сработает ли обмен кровью.
Он бросил взгляд на помощника.
- Разве тебе не нужно ничего сделать?
- Если бы не тот факт, что ты переломаешь мне все кости и заставишь меня звать
маму, то я бы позвонил копам. В данной же ситуации я считаю, что здоровье мне
еще понадобится, чтобы постараться тебя образумить..
Син сжал челюсти.
- Киш, если тебе дорога жизнь, убирайся и держись подальше отсюда.
