Наверно, Джим мог бы так провести годы и годы, даже до конца жизни, но однажды у него разыгралась мигрень. Раньше Джим никогда мигренями не страдал, хотя у Кэти они время от времени случались. В тот день Джима ослепили яркие вспышки света, и у него нестерпимо заломило висок. Он рухнул на кровать и стиснул голову руками. Мигрень напомнила ему о Кэти, и в этот миг его постигло озарение.
«Кэти так не захотела бы», – понял он. Она заботилась о нем. Они вместе построили жизнь, а теперь, дошло до него, он ее бездарно проматывал.
После этого Джиму немного полегчало. Незадолго до ухода Кэти они начали переделку дома. Теперь он начал с того, на чем они остановились, и прилагал все усилия, чтобы соблюсти планы и пожелания Кэти вплоть до мельчайших подробностей. Например, он собирался установить электрическую плиту, но электрик, работавший у них еще до кончины Кэти, его отговорил:
– Нет-нет, Кэти мне совершенно определенно сказала, что хочет газовую плиту. Винтажную такую, с красными кранами. Я точно помню.
И Джим установил плиту, которую выбрала Кэти.
Вскоре после этого Джим возвращался с семейного ужина. Он вел машину по шоссе 101 возле Шелл-Бич. Вдруг в поле зрения мелькнуло что-то яркое. Джим поднял взгляд и сквозь лобовое стекло увидел в темном небе два метеора, прочертивших небо над пляжем. Они были невероятно яркие и падали очень быстро, и Джим подобрался в ожидании ударной волны. Он на мгновение перевел взгляд на шоссе впереди, а когда снова посмотрел на небо, метеоры уже исчезли. Небо было ясное. Можно было подумать, будто Джиму все это привиделось.
В тот вечер Джим заехал к брату Кэти и спросил, не слышал ли тот новостей о двух огромных метеорах в районе Шелл-Бич. Шурин ничего не слыхал, как и никто другой из опрошенных Джимом.
А через пару недель Джиму позвонил его сын, Кевин.
– Мне нужно кое-что тебе показать, – заявил он.
Кевин приехал к отцу и привез видеозапись сеанса, который его жена Марин прошла с медиумом-ясновидящей. Этим медиумом была я.
Так получилось, что наш с Марин сеанс состоялся всего через пару-тройку часов после того, как Джим видел метеоры.
– Просто посмотри, – сказал Кевин. – Доверься мне.
Отец с сыном смотрели запись вместе. Почти сразу Джим заметил, что я жестикулирую как-то очень знакомо. Это были жесты Кэти.
Он подался вперед и внимательно слушал, как я описываю череду семейных событий, рождений, встреч – в точности так, как их описала бы его жена.
– Откуда она может все это знать? – поразился Джим. – И почему она ведет себя как Кэти?
Еще час он слушал, как говорит – через меня – Кэти.
В конце сеанса Марин задала мне вопрос:
– Скажите, Кэти пыталась как-то связаться с Джимом после того, как покинула земной мир?
Джим затаил дыхание. То, что он слышал и видел, не укладывалось у него в голове. И все же он должен был услышать ответ.
– Да, конечно, – ответила я на вопрос Марин. – Кэти пыталась, и не раз и не два. Но едва ей удается протянуть к нему ниточку, как он все глубже и глубже проваливается в темноту. Она не хочет делать ему больно, но не оставляет попыток. Она уже всё перепробовала. Говорит, даже метеоры в ход пустила!
Джим вскочил.
– Я должен увидеться с этой женщиной сам! – воскликнул он.
* * *
Наш с Джимом сеанс состоялся, когда с момента ухода Кэти прошел почти год. Мы встретились в доме родителей Марин в Хантингтон Стейшн на Лонг-Айленде. Я ничего не знала об этом человеке, только то, что год назад у него умерла жена. Он заметно нервничал. Высокий, с копной седеющих волос и улыбкой в глазах. Он был немолод, но в нем проглядывало нечто мальчишеское. Лицо открытое и дружелюбное, а энергия порывистая, но устойчивая. С таким человеком хочется быть рядом. Но я чувствовала и огромную глубину его печали.
Мы сели, и я минуту-другую считывала его энергетику. Затем очень быстро я почувствовала, как проявилась его жена. Она показала мне очень четкую картинку.
– Ваша супруга показывает мне, что дом ваш пребывает в разорении, – сообщила я. – Стены снесены, полы содраны, потолок снят. Все вверх дном.
Джим поднял голову и улыбнулся. Ремонт был в разгаре. Стены, пол, потолок – все было, как я описала.
– Кроме того, я вижу нечто вроде плиты, – продолжала я. – Плиту с красными кранами.
Джим заплакал.
А Кэти одну за другой сообщала мне подробности, подтверждавшие ее присутствие. Например, показала отпечаток ладони на стене.
– Кэти показывает мне отпечаток ладони на кухонной стене и говорит, что видит, как вы касаетесь стены в кухне.
Джим покачал головой и улыбнулся.
– Кухня была ее самым любимым помещением во всем доме, – объяснил он. – Каждое утро, входя в кухню, касаюсь стены за нее. Каждое утро.
– Кэти ценит это и передает вам, что касается вас в ответ.
Затем Кэти показала мне маленькую вещицу в ящике комода – бутылочку с лаком для ногтей.
– Кэти смеется, – передала я Джиму. – Она смеется и говорит: «Поддразни его, мол, зачем это ему мой лак для ногтей?».
Теперь рассмеялся и Джим.
– Кэти права. Я сохранил ее лак. Держу его в гараже. Он такого же оттенка красного, что и моя машина. Поэтому я использую его всякий раз, когда надо подкрасить капот.
Было что-то очень трогательное в том, что он сохранил этот лак для ногтей. Когда-то флакончик принадлежал ей, а теперь принадлежит Джиму, и до чего по-разному они его применяют, но для обоих это важная и ценная вещь. Крохотный пузырек стал стежком, сшивающим воедино ткань их жизни – по-прежнему соединяющим их вопреки времени и пространству.
Мы с Джимом проговорили больше часа. Кэти поделилась еще множеством личных подробности. Джим всё качал головой, поражаясь тому, откуда я могу знать такие вещи. Разумеется, я их не знала. Я лишь передавала их Джиму со слов Кэти.
Когда сеанс кончился, Джим был потрясен. Он поднялся, пару раз глубоко вздохнул, а потом обнял меня.
– У меня такое ощущение, будто я поговорил с самой Кэти, – признался он. – Думал, больше никогда с ней словечком не перемолвлюсь.
Джим попросил меня провести еще один сеанс, но я знала, что необходимости в этом нет.
– Я вам больше не нужна, – сказала я. – Чтобы поговорить с Кэти, посредник вам больше не требуется. Вам нужно лишь осознанное внимание к тому, что вас окружает. Если происходит что-то необычное, присмотритесь повнимательнее.
Джим отправился домой, завел особую тетрадь и начал записывать все, что казалось ему необычным. Так он записал историю с розовым кустом, подаренным Кэти коллегами в честь выхода на пенсию. Джим и Кэти посадили куст перед домом, и после кончины Кэти куст вдруг расцвел небывало пышным цветом. Розы на нем были ярче и крупнее всех прочих цветов в саду.
