— Я бы сказал спасибо за то, что ты скрывала от матери мои
внеклассные мероприятия, если бы они не составляли часть того, что привело к ее
смерти. — Он попробовал тяжесть посоха. — Что я должен с этим делать?
Она ударила своим в направлении его лица, заставляя Ника
блокировать удар.
— Ты должен научиться сражаться.
— Я родился, сражаясь. — На этот раз он, не напрягаясь,
отразил ее выпад прежде, чем она ударила его по голове.
— С людьми, но не с теми силами, что явятся за тобой теперь.
— Она снова замахнулась на него.
Ник блокировал и выкрутил посох из ее хватки. Он гордо
улыбнулся, обезоружив ее.
— Говорю же тебе, я лучший.
Меньяра фыркнула при виде его самонадеянности.
— А я богиня правды, а не войны. Побив меня, ты показал, как
победить пожилую женщину. Ничего больше. Не становись дерзким.
Ник скривил губы.
— Знаешь, если ты намеревалась защищать меня и мою мать, ты
должна была спасти нас от нищеты, — его пронзила боль, стоило вспомнить
расстроенный взгляд матери, появлявшийся на ее лице всякий раз, когда она
проводила рукой по его волосам, а потом поднималась на сцену и исполняла
стриптиз, чтобы накормить сына. Однажды она ему призналась, что единственная
причина, по которой она брала его на работу, — это, чтобы он напоминал ей,
почему она должна делать то, что делает. Иначе бы она убежала за дверь.
Его грызла вина. Непрерывно. Он разрушил жизнь своей матери,
а потом из-за его глупости она погибла.
Меньяра подняла руку и отняла посох, вырвав его из крепкой
хватки. Она отшвырнула парня к стене одним его концом. Ник сморщился от боли,
когда она ткнула наконечником ему в грудь.
— Эта нищета сделала тебя человеком, мальчик. Без нее и
твоей матери ты бы стал таким же, как твой отец.
— Бред собачий!
Она открыла рот, чтобы ответить, но замерла.
Мгновением позже в комнате вспыхнул ослепительный свет. Ник
зашипел, чувствуя, как он проходит сквозь него, обжигая кожу.
На него обрушилось нечто ужасное, подняв с пола и прижав к
потолку. Он пытался оттолкнуть противника, но чувствовал себя как таракан,
придавленный к полу чьими-то ногами.
Неожиданно он ударился о землю.
Когда Ник застонал от боли, к нему подбежала Меньяра. В ушах
гудело, он попытался сосредоточиться. Каждая клеточка его тела болела.
Пока он не посмотрел вверх.
В другом конце комнаты находился Ашерон. Он сражался с
мужчиной, имевшим такие же, как и у Ника, стилизованные изображения на коже.
Только там, где у Ника был красный, символы мужчины были черными и наоборот.
— Не вмешивайся, атлант, — прорычало демоническое существо.
Ашерон ладонью поймал посланный в его сторону огненный шар.
— Меньяра, бери Ника, и убирайтесь отсюда. Живо!
Прежде чем Ник успел запротестовать, она его обняла, и все вокруг
почернело.
Джаред выругался, когда они исчезли.
— Что ты делаешь?
— Я же тебе говорил. Я поклялся честью защищать его и буду
это делать ценой своей жизни.
— Ты псих?
Сефирот прекратил с ним сражаться, и Эш сделал шаг назад.
— Я — атлантийский бог, Джаред. Я поклялся его матери, что
никто и никогда не причинит ему вреда. Ты знаешь, что это значит.
Джаред, успокоившись, также отступил на шаг. Его кожа
немедленно возвратилась в человеческий вид.
— Значит, когда я его убью, ты тоже умрешь. Совсем из ума
выжил? Зачем тебе это?
— Затем что я считал его человеком, и потому что я обещал
это его матери.
— А теперь ты знаешь правду. Ты хтонианец, и обязан
поддерживать равновесие во Вселенной. Малахай должен умереть.
Эш покачал головой.
— Порядок Вселенной таков, что Ник будет жить, пока живешь
ты.
Джаред рассмеялся.
— Ты все еще ничего не понял? Я хочу умереть, Ашерон. Если я
его убью, я отправлюсь следом за ним, — он оттолкнул Эша назад, а потом исчез.
Ашерон выругался, осознав, что не может его выследить. Проклятие.
— Джаред! — прорычал он, посылая голос в эфир, чтобы сефирот
мог его услышать: — У тебя ничего не получится. Если я умру, мир умрет вместе
со мной. Ты не можешь убить Ника Готье.
Джаред не ответил.
Эш раздраженно выдохнул. Джаред был прав, Эш обязан
поддерживать порядок во Вселенной. И никто не удержит его от выполнения долга.
— Савитар? — прошептал он, вызывая его.
Савитар появился перед ним как призрак.
— Что, гром
[26]?
— Ты знал о Нике, верно?
Савитар отвел взгляд, подтверждая подозрения Эша.
— Почему ты мне не сказал? — спросил Ашерон.
— Не хотел вмешиваться в судьбу. Ты знаешь это. Но да, когда
ты попросил меня тренировать Ника, и я впервые его увидел, я понял, кем он
является. Вот почему я не стал его тренировать. Если бы я начал, это могло бы
высвободить его силы. Его защита надежно держалась бы до тех пор, пока на него
не напал бы один из нас — тех, кто черпает свои силы из источника.
Эш нахмурился, услышав эти новости.
— Тогда почему его силы не высвободились в ту ночь, когда с
ним боролся я?
— Не знаю. Возможно, из-за того, что некоторым образом ваши
силы смешались. Или все может быть намного проще: вы двое стали близкими
друзьями, и даже когда вы сражались, ты не собирался по-настоящему его убивать.
Даже будучи невероятно разгневанным, ты не представлял для него реальной
угрозы. Ему не нужны были силы, чтобы защищаться от тебя.
— И, тем не менее, я — причина, по которой он умер.
— Нет, Ник сам причина своей смерти. Он сам нажал на курок.
Как все просто звучало у Савитара, но это не отменяло
единственной правды той ночи.
— Потому что я его проклял.
Савитар странно и пристально на него посмотрел.
— Радуйся, что я не физически рядом, иначе я бы стукнул тебя
по голове. Ты знаешь, как работает свободная воля, так что кончай ныть и слезай
с креста. Пригодится кому-нибудь на дрова.
Эш не был удивлен, и он не был великомучеником, плачущим над
несущественной чепухой. Нельзя было отрицать, что он — тот, кто привел все это
в движение. Но прошлые сожаления не решат текущих проблем.
— Как мне остановить Джареда?
