Его первая жена вернулась, чтобы отомстить.
Разъяренный, он вскочил на ноги и дернул за толстую цепь,
приковавшую его к стальному анкеру в стене. На каждом запястье и лодыжке были
оковы, и хотя у него была некая свобода передвижения, далеко уйти он не мог.
Но его положение было безмерно лучше, чем у мужчины,
прикованного к стене напротив. Высокий и гибкий, он выглядел так, будто некто
провел его через ад. Буквально. Грязные спутанные темно-рыжие волосы спадали
ниже плеч. Полностью обнаженное тело было покрыто синяками и следами от укусов.
Тот факт, что они виднелись сквозь обильные черные родовые татуировки,
нанесенные на торс, руки и бедра, свидетельствовал о том, как глубоки и ужасны
они были. В отличие от Страйкера, он удерживался в стоячем положении, с руками,
вытянутыми высоко над головой. Тонкие черты его лица закрывала густая
неопрятная борода.
— Какого черта они делают с тобой?
Мужчина засмеялся, переплетая свои руки в цепях, что
удерживали его запястья, и откинул голову назад, на стену, чтобы посмотреть на
Страйкера, затаившего дыхание при виде желтых глаз, окруженных узкой,
кроваво-красной полосой.
— Они кормятся от меня. Полагаю, вы будете их следующим
блюдом.
Страйкер был в замешательстве.
— Ты не даймон, и не аполлит. Питаясь тобой, ничего не
получишь.
Он с горечью рассмеялся.
— Скажи им об этом.
Страйкер нахмурился, заметив тонкую черную полоску,
охватывающую горло мужчины. Это был своего рода сдерживающий ошейник.
— Что ты такое?
— Я страдалец.
Несомненно. Мужчина выглядел более чем соответственно.
— У тебя есть имя?
— Джаред.
— Я…
— Страйкериус, но предпочитаешь, чтобы тебя называли
«Страйкером». Ты ненавидишь богиню, которой служишь, стараешься убить ее
единственного сына и требуешь возмездия для того, кто когда-то был человеком и
убил твою сестру.
Страйкер застыл, когда это существо раскрыло его планы.
— Как ты узнал об этом?
— Я знаю все. Я ощущаю каждое биение сердца во вселенной,
слышу каждый вопль о пощаде и чувствую каждую слезу боли.
И он пугал его до чертиков.
— Простите, — сказал Джаред. — Я делаю это с большинством
людей.
— Делаешь что?
— Пугаю их.
— Ты можешь слышать мои мысли?
Я слышу их еще до того, как они у тебя появляются.
На этот раз он не говорил. Его голос громко и четко
раздавался в голове Страйкера.
— Держись подальше от моей головы.
Джаред одарил его горькой усмешкой.
— Поверь, я бы с удовольствием. Там такой беспорядок. Но ты
слишком близок ко мне физически, чтобы препятствовать этому. — Он ударил
головой о каменную стену. — Только боль помогает держать твои мысли подальше от
моей головы.
— Вот почему они бьют тебя?
Он одарил Страйкера холодным взглядом, говорящим «тупица».
— В основном, они делают это ради забавы.
Страйкер искренне почувствовал жалость к созданию, которому
постоянно приходится испытывать абсолютные муки. Было в нем нечто, казавшееся
хорошо знакомым, но до сих пор Страйкер не мог определить, что.
— Как долго они тебя здесь держат?
Джаред устало вздохнул.
— Медея идет.
Едва слова сорвались с его губ, как дверь открылась,
показывая ее. Одетая в красную блузку и джинсы, она была великолепна. Ни один
отец не мог бы просить о более совершенном ребенке.
Возможно, более любящем, но не более прекрасном.
Ее взгляд метнулся к Джареду, и на мгновение в нем вспыхнула
симпатия, но быстро скрылась за стеной стоицизма. Взгляд Джареда при этом был
злым и дерзким.
Она обратила свое внимание на Страйкера.
— Я сожалею о твоем нынешнем положении.
Джаред усмехнулся.
— Да, у нее полная корзина симпатии. Один взгляд на меня
расскажет вам точно, насколько она глубока.
— Заткнись.
На нижней половине его лица появился кожаный намордник.
Джаред зарычал, пытаясь резким движением освободиться от своих цепей или
стянуть намордник, но тщетно. Его мышцы вздулись, пока он боролся со своими
оковами.
— Это действительно необходимо? — спросил Страйкер у дочери.
Она проигнорировала крики Джареда и вопрос Страйкера.
— Тебе следовало бы больше беспокоиться о своем собственном
благополучии.
— Почему? Ты собираешься убить меня?
— Уверена, матера воспользуется первой же возможностью,
которую получит.
— Тогда почему я здесь?
Сложив руки на груди, она пожала плечами.
— Любопытство. Я хочу понять, откуда взялись мои силы и как
лучше направлять их. Я знаю, что получила их не от матери… Она обладает
сверхъестественными способностями, но не способна призвать вещи, которые могу
призвать я.
Ее слова заинтриговали его. Какие именно силы есть у его
дочери?
— Какого рода вещи?
Меня. Он услышал голос Джареда в своей голове.
Медея повернулась к Джареду и метнула энергетический заряд в
его грудь. Он зашипел от боли, когда черный круг стал тлеть и прожигать его
плоть. Все его тело напряглось и натянулось.
— Держись подальше от этого.
Страйкер скрипнул зубами, когда одинокая красная слеза боли
скатилась по щеке Джареда. Как странно, что он плачет кровью. Страйкер никогда
не слышал о подобном существе. Но независимо от того, чем он был, Джаред не
заслуживал этого.
Страйкер пристально посмотрел на дочь.
— Ты знаешь, насколько я хладнокровен, но я всегда был
против пыток. Или убей его, или освободи.
Она покачала головой.
— Моя мать никогда не допустит этого.
— Тогда оставь его.
— Тебе действительно не плевать на пытки, да?
— Да. Одно дело — напасть в гневе, другое — причинять боль
просто так, ради удовольствия. Я солдат, а не трус.
— Ты называешь меня трусихой?
Он оглянулся на Джареда, который часто и тяжело дышал, чтобы
справиться с мучительной болью, причиняемой раной. Его грудь продолжала тлеть,
так как энергетический заряд все еще прожигал его кожу.
— Ты всегда должна давать противнику возможность бороться и
победить. Пусть победит лучший. И если это не ты, тогда умри достойно.
