Поскольку у кандомбле, сантерии и родственных им религий нет централизованной организации, официальные данные по численности в диаспоре приверженцев религий, производных от йоруба, неизвестны. Ввиду скрытности йоруба даже неофициальные данные получить непросто, и поскольку эти религии носят клеймо «примитивных» и даже «сатанинских» культов, многие исповедуют их тайно. Вдобавок положение осложняет (ставя под сомнение глубоко укоренившиеся представления о том, как полагается действовать религии) тот факт, что приверженцы ориша, живущие в Новом Свете, не видят необходимости выбирать, кем называть себя – католиком или же сторонником кандомбле, умбанды, макумбы или сантерии.
Кроме того, возникает сравнительно малозначимый вопрос о том, что же, собственно, мы пытаемся подсчитать – тех, кто прошел обряд инициации, и ориша был помещен в их ори? Если да, то результаты подсчетов будут невелики. Или же мы считаем тех, кто обращается к предсказателям с вопросами, касающимися здоровья, работы и любви? Если так, цифры будут довольно существенными. Джозеф Мерфи, профессор кафедры теологии Джорджтаунского университета, пишет, что ему «еще не приходилось встречать кубинца, какой бы ни была его социальная или расовая принадлежность, который не обращался бы хотя бы раз (или, выражаясь еще осторожнее, «не вступал бы в контакт») к жрецам ориша с какой-либо проблемой»32.
Это разграничение, возможно, поможет объяснить гигантский разрыв между данными переписи приверженцев ориша в Бразилии и цифрами, полученными по оценкам религиоведов. Религиозные традиции йоруба особенно прочны в Бразилии, масштабы миграции рабов в которой были больше, чем где-либо в Новом Свете (примерно 4 миллиона рабов в период с 30-х годов XVI века по 50-е годы XIX века), а соотношение рабов к свободным гражданам оказалось наиболее высоким. Когда в середине XIX века работорговля прекратилась, рабы составили более трети общего населения Бразилии и большинство жителей в крупных городах – таких, как Рио-де-Жанейро и Салвадор. В итоге поклонение ориша в Бразилии «чрезвычайно распространено» – «это часть массовой культуры, бразильский образ жизни»33.
Однако перепись 2000 года в Бразилии выявила всего 128 тысяч человек, которые назвали себя приверженцами кандомбле, и 387 тысяч человек, признавшихся, что исповедуют религию умбанда34. Как же увязать эти скромные цифры со сведениями из книг, в которых как само собой разумеющееся говорится о десятках миллионов приверженцев обеих религий – и кандомбле, и умбанды? Возможно, результаты переписи отражают численность тех, кто придерживается афро-бразильских традиций, не смешивая их с католическими, в то время как более высокие оценки относятся к сторонникам нескольких религий – к тем, кто, числясь в списках католиков, тем не менее посещает празднования в честь ори-ша, советуется с предсказателями и «делает эбо» (жертвоприношения).
Хорошо еще, что существуют достаточно достоверные сведения об установленных масштабах распространения кандомбле, – самой ранней, определенно африканской и, несмотря на данные переписи, наиболее популярной из религий Бразилии, производных от йоруба. Эти данные относятся в первую очередь к северо-восточному штату Баия, где поклонение ориша занимает по крайней мере такие же позиции, как католичество, а может, и превосходит последнее. Столицу этого штата Салвадор прозвали «черным Римом» ввиду численности афро-бразильского населения и его католической набожности. Говорят, что в городе 365 церквей, по одной на каждый день года. Сравнение выглядит внушительно, тем не менее цифра скорее всего завышена. Так или иначе, terreiros (общины) сторонников кандомбле по численности значительно перевешивают католические приходы. Во всем штате общее количество terreiros стремительно выросло: с 67 в 40-х годах ХХ века до 480 в 60-х и 1854 в 1989 году35. Сегодня их гораздо больше двух тысяч, причем далеко не все они ведут ограниченную деятельность. В сущности, некоторые напоминают евангелические мегацеркви. Поселение Але Асе Опу Афонжу, основанное в 1910 году и перешедшее в начале ХХ века под управление харизматичной Май Стеллы Ошусси, располагало «школой, детским садом, мастерской, лечебницей и музеем, занимающими территорию площадью много акров»36. Это поселение привлекало не только неимущих, образ которых зачастую ассоциируется с афро-бразильскими религиями, но и видных, преуспевающих лидеров в области политики, бизнеса, искусства и образования.
В печати чаще всего упоминается такая цифра, как сто миллионов приверженцев йоруба во всем мире, но численность тех, кто действительно исповедует эту религию – людей, обращающихся за помощью к ориша тем или иным способом, – скорее всего выражается восьми-, а не девятизначным числом. Если Олупона и Рей правы, значит, в Западной Африке таких приверженцев 25 миллионов, и следовательно, религия йоруба занимает положение самой широко распространенной религиозной традиции на этом континенте после ислама и христианства. Бразилия, общая численность населения которой в 2009 году составила 187 миллионов человек, служит домом по меньшей мере еще 10–25 миллионам приверженцев йоруба; Куба с населением 11 миллионов – как минимум двум-трем миллионам, и наконец, в США религию йоруба исповедуют несколько тысяч человек. Даже по этим приблизительным подсчетам видно, что количество сторонников религии йоруба превосходит количество иудеев, сикхов, джайнистов и зороастрийцев, следовательно, йоруба одной только численностью приверженцев обеспечивает себе место в первой шестерке мировых религий37.
Но величие религии йоруба заключается не только в количестве приверженцев и географическом распространении. Это величие придано ей древностью и монументальностью. В древней Африке йоруба, создававшие поселения, подчиняющиеся правителю (оба), который также считался религиозным лидером, занимали положение одной из самых урбанизированных народностей. К IX веку н. э. их священный город Ифе (Иле-Ифе) был процветающей столицей, за последующие несколько веков художники йоруба создали немало предметов искусства из терракоты и бронзы – согласно Томпсону, эти изделия изумили Запад. На пути к современности культура йоруба пострадала от сочетания внутренних и внешних влияний, в том числе иностранных миссионеров, колониализма, гражданской войны. Однако йоруба остаются, по словам Томпсона, «создателями одной из первых мировых культур»38. И я бы добавил, одной из первых религий. Если Библия служила источником вдохновения для Баха, Эль Греко и Тони Моррисон, то предания об ориша на протяжении веков управляли руками и душой танцоров, певцов, писателей, художников и поэтов не только в Западной Африке, но и за ее пределами, в том числе самой Моррисон, чей роман 1998 года «Рай» (Paradise) повествует о жрице кандомбле и богине, напоминающей водяную ориша Йеманджа (Йемойя в Йорубаленде).
Май Стелла, Ойотунджи и африканизация
Безусловно, не всех радует распространение религиозного импульса йоруба в Новом Свете. Многие евангелические христиане и протестанты осуждают поклонение ориша как черную магию, колдовство, почитание демонов. Немало католических священников воспринимают сантерию и кандомбле как незаконных отпрысков истинной веры. Один юрист, который пытался добиться закрытия центра сантерии в Майами, назвал эту религию «сектой каннибалов, подобием вуду, притягивающим отбросы общества»39.
