При появлении Массено архимандритиса не шевельнулась, не повернулась к нему. Слепцам ни к чему устремляться друг к другу лицами. Разомкнув морщинистые губы, мать Исатэлла молвила:
- С возвращением, брат Массено. Сядь и помолись со мной.
Следующие десять минут они молча созерцали гору и простор, подняв точки зрения в заоблачную высь. Их никто не беспокоил, и они никого не беспокоили.
Потом молитва завершилась. Мать Исатэлла вздохнула и велела:
- Говори, брат. Что гнетет тебя?
Массено заговорил не сразу. Слишком многое произошло за последнее время, слишком многое на него навалилось. Но в конце концов он собрался с мыслями и стал излагать все по порядку. Начиная с кажущегося таким далеким дня, когда он вступил в поезд...
Архимандритиса ни разу его не прервала, ни разу не усомнилась в словах солнцегляда. Эта мудрая женщина повидала на своем веку такого, что не могло и присниться простому монаху вроде Массено.
- Я слышала об Антикатисто, - произнесла она, когда его разговор подошел к концу. – Это было воплощенное зло. Сама концентрация того, с чем мы боремся. Скверное дело, если он возродился.
- Очень скверное, - согласился Массено. – Можем ли мы сделать что-то, ваше высокопреподобие?
- Что-то сделать мы можем всегда, - рассеянно ответила мать Исатэлла. – Вопрос лишь в том, будет ли этого достаточно. Ты утверждаешь, что великий инквизитор не поверил тебе?
- Он сказал, что не верит. Но теперь мне кажется, что он верил и даже более того – желал Антикатисто успехов в начинаниях.
- Твои слова граничат с кощунством, брат. Ты обвиняешь главу Инквизитория в тяжелейшей ереси.
- И в преступлении, - дополнил Массено. – Я утверждаю, что он предпринял шаги, чтобы прервать мой бренный путь.
- Шкар, - кивнула архимандритиса. – Но она погибла. Ты абсолютно уверен, что она говорила правду?
- Ей ни к чему было осквернять уста ложью перед смертью.
- Но шкар не выдает имя пославшего его. Шкара можно медленно разрезать на куски – он не скажет ни слова. Их уста запечатаны печатью Савроморта.
- Эту печать растворила пайцза нунция. Шкары повинуются любому из прелатов.
- Никогда еще член нашего ордена не бывал нунцием, - задумчиво произнесла архимандритиса. – Покажи мне свою пайцзу, брат Массено.
Монах отвернул ворот рясы и извлек кулон с двойной спиралью. Он положил его на ладонь, чтобы глядящая сверху вниз архимандритиса могла хорошо рассмотреть.
- Сама Солара вручила тебе эту ношу, брат, - сказала мать Исатэлла. – Ты обязан исполнить ее волю.
- И я исполню ее, если хватит на то моих сил. Именно для этого я вступил под наши святые своды – просить о помощи. Я бился с Антикатисто, и он бежал от меня, но серьезного вреда я ему не причинил. Чтобы уничтожить сие зло, нужна мощь всего ордена.
Мать Исатэлла помолчала. Отпив крошечный глоток из стоящей рядом пиалы, она медленно молвила:
- Когда Антикатисто прежде был жив, орден не сражался с ним. Волшебники не позвали нас на помощь, а сами мы не стали навязываться. Тогдашний архимандрит... отчасти разделял взгляды нынешнего великого инквизитора. Он не испытывал ненависти к Мистерии, но полагал, что они сами должны расхлебывать ту кашу, которую заварили.
- Я далек от того, чтобы подвергать сомнениям решения отца архимандрита, - ответил Массено.
- И все же ты подвергаешь. Не словами своими, но действиями, но поступками – ты утверждаешь, что орден не поступил верно, оставшись тогда в стороне.
- Безусловно, великий инквизитор прав в том, что среди волшебников очень мало севигистов, а те, что есть – не слишком тверды в вере, - согласился Массено.
- Разве об этом я говорю? – приподняла брови мать Исатэлла. – Дар Лучезарной служит не для защиты одних лишь севигистов. Он вообще служит не для защиты. Мы призваны истреблять, брат. Истреблять то, чему не место в этом мире. То, что поганит лик мироздания самим своим существованием. Тьму и скверну. Мы изжигаем их, как солнце изжигает плесень.
- И нет большей скверны, чем Антикатисто. Он – Тьма в чистом виде.
- Безусловно, так. Но в Мистерии очень много и иной скверны. Не сами волшебники, но то, с чем они играют. Нечистые духи, восставшие трупы, даже пришельцы из Паргорона – все это есть в Мистерии, и есть в неподобно великом количестве. Причем мы не можем с этим сделать ровным счетом ничего, ибо в Мистерии нам не рады. Там не властен небесный закон, и мы не можем свободно там действовать, не начав войну.
- Не нам судить их, - возразил Массено.
- Не нам. И потому мы не судим. Мы истребляем любое зло, которое можем.
- Именно это я желаю сделать, - сказал Массено, сжимая пайцзу. – Ваше высокопреподобие, святая мать-архимандритиса, я официально прошу вашего содействия, как нунций Космодана.
- И только? – произнесла мать Исатэлла, не шевельнув даже головой.
- И еще как ваш брат по ордену. Я считаю, что это необходимо сделать, святая мать.
Архимандритиса еще некоторое время хранила молчание. Потом вздохнула и спросила:
- Что ты видишь вокруг, брат Массено?
- Море. Поле. Гору.
- Море и поле, - медленно повторила мать Исатэлла. – Задумывался ли ты, отчего мы возвели нашу обитель именно здесь?
- Задумывался, святая мать.
- И к какому ответу пришел?
- Честно говоря... – чуть улыбнулся Массено, - ...честно говоря, я немного схитрил. Я прочел в архивах, при каких обстоятельствах был построен монастырь.
Архимандритиса рассмеялась, и на ее щеках появились ямочки. На какой-то миг вернулась та полная света дева, что сражала демонов еще до рождения Массено.
- Я помню тебя, брат, - ласково произнесла она. – Я видела тебя, когда тоже возвращалась в монастырь, чтобы испросить совета у отца Риссаделя.
- Боюсь, я не помню этого, - виновато ответил Массено.
- Конечно, не помнишь. Это произошло вскоре после твоего посвящения, когда ты сидел на галерее, обратив глазницы к солнцу. Помню, отец Риссадель еще сказал мне, что ты прочел половину монастырской библиотеки и ужасно сокрушен тем, что не можешь продолжать. Ты все перебирал свою Ктаву...
- А вот это я помню. Стыжусь признаться, но тогда я был охвачен внутренними терзаниями. Какие-то минуты я даже сомневался, в самом ли деле Светлая Госпожа дарует мне новое зрение, лучше прежнего. Не останусь ли я навек беспомощным слепцом.
- Все мы этого страшились хоть немного, - кивнула архимандритиса. – Однако жаль, что ты так и не прочел вторую половину нашей библиотеки. Там есть фолиант об элементалях Тьмы и особое место в нем уделено Антикатисто.
- Теперь и я об этом сожалею, - склонил голову Массено. – После обретения Солнечного Зрения я желал поскорее начать служить Лучезарной.
