- Забавно... – пыхтела Змея, прыгая по острым камням. – Вот мы... сейчас... пх... лезем... на верхотуру... и только чтобы... потом опять спуститься... пх... вниз...
- Нормально, спустимся... – отвечал Тигр, утирая усы. – Вот сейчас, значит, дойдем до вон той отметки - а там уж и грот, а там уже и... что?.. да, там уже, значит, Фырдуз нас дальше поведет.
- Умгу, - хмуро кивнул Мангуст.
Фырдуз поправил очки. К горе они подошли в самый полдень, Небесный Светильник пылал нестерпимо ярко, и глаза кобольда страдали даже за копчеными стеклами. По счастью, он уже видел впереди темный проем, нависающий над тропой козырек, под которым начинался Драконов грот и путь Вниз.
Наконец-то снова Вниз!
Глава 17
Танзен никогда не был суеверен. Волшебники вообще редко подвержены этому недостатку. Волшебник может быть конченым безумцем, может носить кальсоны на голове и превращать в тритона каждого, кто с ним заговорит... в общем-то, как раз этот недостаток присущ многим волшебникам. Занятия магией зачастую плохо сказываются на психике, так что процент чудаков, эксцентричных фигур и попросту сумасшедших среди волшебников гораздо выше, чем среди обычных людей.
Но суеверия – нет. С этим к обывателям, имеющим о метафизике лишь смутное представление или не имеющим никакого. Это они верят во всякую чепуху, не имеющую под собой основы.
Волшебнику же известно, что как устроено. Волшебник видит вокруг себя духов, демонов и мелких божеств. Волшебник знает, что иногда разбивать зеркала и здороваться через порог действительно не стоит, но не по каким-то надуманным причинам, а по совершенно конкретным. И в большинстве случаев это совершенно безопасно, просто иногда бывают... обстоятельства.
И тем не менее, даже волшебники не любят Маладис. Именно потому, что знают, какие обстоятельства делают его худшим днем в году. Знают, почему он называется именно так, неприятно и жутко.
Злой День.
Но дожидаться его окончания никто не собирался. Оркатти успешно распутал астральный следок и выяснил, куда ушла женщина. На вершину горы.
Оттуда она уже не спускалась.
Но на самой вершине никого не было. Да и вообще на гору эта возвышенность не очень тянула – скорее просто крутой холм. Весной, летом и осенью здесь пасли овец, но сейчас он походил на лысую макушку.
Снега почти не было. Наверху неустанно задували ветра, и снежная шапка просто не успевала вырасти. Кутаясь в штормовки, Танзен, Оркатти и практикант шагали по голой, без единой травинки, поверхности. Остров отсюда просматривался из конца в конец.
Ничего интересного на вершине тоже не было. Ни единого строения. Ничего, сделанного человеческими руками.
Но ведь женщина ушла именно сюда. И хозяева Сукрутурре купили на острове какую-то недвижимость. Что-то должно здесь быть, обязано.
- Хм, - сказал Оркатти, растирая меж пальцев катышек сухой земли. – Почва не отсюда. Принесли снизу, на сапогах.
- Ого! – поразился практикант. – Вы можете настолько глубоко видеть ауры, мэтр Оркатти?
- Стараюсь, - скромно ответил психозритель. – Танзен, есть что?
- Ищу, - коротко ответил тот.
Танзен пока просто гулял по холму в форме №27 (собака-ищейка), осматривал все и обнюхивал. В ауру не вглядывался – Оркатти все равно в этом лучше.
- Может, они под землей? – предположил практикант.
- Тогда должен быть вход, - возразил Оркатти. – Не призраки же они.
- Вход может быть замаскирован.
- Может. Но я его не вижу. А вы видите... мэтр?
К слову «мэтр» Оркатти подпустил легкую насмешку. Конечно, формально практикант Танзена – уже полноценный волшебник. Он закончил бакалавриат, получил диплом. Если бы он не был практикантом, мэтром его называли бы всерьез, не подтрунивая.
Но в данный момент он практикант. Он продолжает обучение, готовится стать лиценциатом. И это замечательно, это заслуживает уважения. Танзен и Оркатти в свое время тоже через это прошли.
Но именно в данный момент, пока у него идет практика, он... ну, сейчас он снова ученик. И на этот период он как бы не совсем настоящий волшебник.
Впрочем, Оркатти и самому это вскоре предстоит. Поступив в магистратуру, он станет магистрантом. Два с половиной года снова будет учиться, повышать квалификацию.
И найдутся такие, кто не будет воспринимать его всерьез.
- Мэтры, подойдите-ка! – позвал Танзен. – Кажется, я кое-что нашел!
Оркатти и практикант подбежали, причем практикант слегка содрогнулся. Он еще ни разу не видел наставника в форме №69.
Танзен превратился в гяяду. Одного из самых удивительных и нелепых обитателей Парифата. Похожие на толстых неуклюжих жаб, они ходят крайне медленно, хотя ног у них целых четыре. Руки тоже есть, но коротенькие, вечно согнутые в локтях.
Слабые, вялые и полуслепые, гяяду могут показаться бесполезными. Однако у них таки есть один серьезный плюс. Их длинные и гибкие языки способны различать более миллиона вкусовых оттенков. Гяяду может назвать точный химический состав, просто лизнув что-нибудь.
И иногда эта способность очень пригождается.
Сейчас, подозвав коллег, Танзен снова стал ощупывать языком землю. Его мозг окутывало потоками вкусов. Человеку сложно даже представить эти ощущения – рядом с гяяду он в этом плане подобен слепцу.
В свое время Танзен долго учился разбираться в чувстве вкуса гяяду. Понимать все эти бесчисленные оттенки, все эти миллионы разных сигналов. Но теперь, просто высунув язык, он порой узнавал больше, чем Оркатти со всем его духовным восприятием.
- Они стерли все следы в астрале, - сказал Танзен, снова принимая форму №50. Язык гяяду очень плохо подходит для нормальной речи. – Какое-то заметающее заклятие. И от запахов тоже избавились. Но вот о вкусе не подумали.
- Ну и каковы они на вкус? – с легким скепсисом спросил Оркатти.
- Как люди, - спокойно ответил Танзен. – Двенадцать человек. Восемь мужчин и четыре женщины.
- Волшебники?
- Извини, вот это на вкус не определить.
- А пол можно?..
- Представь себе. И у женщин он приятнее, кстати.
- Ишь, - только и сказал Оркатти.
Испробовав на вкус почву, камень, скудную растительность и сам воздух, Танзен смог сказать, что тут раньше и в самом деле была какая-то постройка. Совсем небольшая, что-то вроде овчарни.
Однако теперь ее явно нет.
Возможно, местные жители что-то об этом знают. Оркатти ментально связался с оставшимся в городке Дженнаро, попросил поспрашивать.
Но по большому счету не так уж это и важно. Очевидно, что хозяева Сукрутурре купили на острове именно вот эту самую постройку. Поскольку потом они явно ее снесли, несложно понять, что нужна была им не овчарня, или что там стояло на холме, а земля под ней. Сам холм.
