Скверная это болезнь. Поражает исключительно волшебников, и вызывает ее вроде бы злоупотребление магией – слишком много, слишком часто, слишком активно. Симптомы – болезненные язвы на губах, пальцах и ладонях. Полностью не лечится, только подавляется специальными заклинаниями.
Причем их периодически нужно повторять.
Конечно, в этом нет ничего страшного. Сотни волшебников живут с язвенной лихорадкой. Просто не забывай раз в день использовать лекарственное заклятие, и даже не заметишь, что чем-то болен. А если ты магистр-метаморф, можно и вовсе не лечиться – какая разница, что там происходит с изначальным телом?
Но даже самый лучший метаморф не может забыть о своем истинном облике навсегда. Превращение не бывает абсолютным и окончательным. При смене формы меняется только физическое тело – астральное остается прежним. И физическое тело постоянно стремится прийти в соответствие с астральным. Вернуться в форму №0.
Это нужно постоянно контролировать.
Выпив очень много вина, Танзен отзеркалился начальству. Он оттягивал этот момент, насколько возможно, но ему все же пришлось доложить мэтру Сарразену, что погибли три волшебника, ему самому пришлось прибегнуть к «спасательному канату», а на острове Хор-Ханк был применен опасный артефакт неизвестного типа.
Префект Кустодиана выслушал эту краткую сводку и приказал немедленно явиться лично. Танзен вздохнул. Интересно, насколько крупные неприятности его ожидают.
Впрочем, храк бы с ними, с неприятностями. Произошедшее на том острове сейчас гораздо важнее.
Приняв ванну и переодевшись, Танзен стал собираться. Его дорожная сумка осталась на Хор-Ханке, но там не было ничего важного. Будучи метаморфом, Танзен не любил отягощать себя багажом.
Сейчас он просто открыл шкаф и достал резервную сумку, в которой лежал точно такой же походный набор. Запасной костюм, нижнее белье, зубная щетка, кое-какие эликсиры и пара мелких артефактов. Больше Танзену ничего не требовалось.
А из ящика стола он достал журнал учета и папку с документами. Их тоже надо взять с собой и передать в Делекторию. Они свяжутся с родственниками практиканта.
У Танзена раньше не погибали практиканты. Он благополучно подготовил четверых, и все четверо сейчас хорошие волшебники. Один даже пошел по его стопам и тоже работает в Кустодиане.
Как же его зовут... Танзен не мог вспомнить.
А кстати, как же звали этого? Танзен раскрыл папку.
Менеум Дегле-Хотто. Вот что напишут на надгробии пятого практиканта Танзена.
Посидев еще некоторое время за столом, Танзен велел башне запрячь коней. Та слегка запнулась – ее хозяин еще никогда не отдавал такого приказа. Обычно-то он путешествовал своим ходом – в какой-нибудь скоростной форме.
Но сегодня пришлось открывать каретный сарай. Тот не тревожили уже полгода – с тех пор, как мама в последний раз выезжала на прогулку. Почтенная прародительница Танзена не владеет и никогда не владела волшебством. После смерти мужа она переселилась к сыну и тихо-мирно жила в его башне. Для своих почти девяноста она бодрая старушка, но годы все же берут свое.
Кроме Танзена и его матери в башне живут только две служанки – молодые сестры-горничные. Да еще ребенок одной из них – двухлетний мальчишка, почему-то удивительно похожий на Танзена.
Укети и Мипшата делали всю работу по дому, которую не могла выполнить сама башня. Их хозяин все время мотался по командировкам, так что видели его служанки нечасто.
Танзен не стал их беспокоить и сейчас. Не хотел показываться в форме №0. Он не был даже уверен, видели ли Укети и Мипшата вообще его в ней хоть раз. Обычно он представал перед ними в формах №10, №30 или №47, хотя Укети в последнее время стала предпочитать форму №21.
Не стал Танзен тревожить и маму. Та и так страшно волнуется, что у него такая опасная профессия. Танзен не рассказывал ей и о половине того, что доводилось пережить.
Если она узнает, что ему покалечило чакры...
Так что Танзен просто сел в карету и велел ехать в город. Название не уточнил – в Мистерии нет городов, кроме Валестры. Страна волшебников – очень большой остров, но жителей на нем едва ли два миллиона.
Из них примерно треть – в Валестре.
Валестра – это центр Мистерии, ее столица. Там ее мозг – Гексагон, главный управляющий орган. Там ее сердце – Клеверный Ансамбль, союз волшебных университетов.
И там ее... сложно сказать, чем для Мистерии является Кустодиан. Печенью, наверное. Орган, служащий для обезвреживания всего... токсичного. Того, что может навредить целостности Мистерии или безопасности ее граждан.
Вообще, в Валестре находится почти все сколько-нибудь стоящее. Вся остальная Мистерия – по сути просто ее окраина. Два миллиона пашен гор, лесов, равнин, рек и болот, по которым рассеяны башни волшебников. Там они трудятся, ведут исследования, изучают магию или просто сибаритствуют.
Волшебникам не свойственно тесниться. Каждый, кто чего-то стоит, приобретает поместье и строит в нем башню. Одни живут в гордом одиночестве, другие обзаводятся целым двором из слуг, домочадцев, приживал.
Так жил и Танзен.
Но поскольку все сколько-нибудь стоящее находится все же в Валестре, у большинства волшебников есть способы быстро до нее добраться. Те, кто бывает в городе часто, обычно покупают или арендуют там квартиру или хотя бы комнату, и соединяют ее с башней двусторонним порталом. Другие просто обзаводятся каким-нибудь скоростным транспортом или соответствующим заклинанием.
Танзен вот предпочитал летать в форме №6 (орел). Его башня располагалась сравнительно недалеко, и дорога занимала едва ли полчаса. Однако сегодня пришлось расчехлить это доледниковое средство, карету, запрячь самых обычных, хотя и резвых коней.
Предстоит немного потрястись.
Следовало, конечно, озаботиться чем-нибудь побыстрее. Купить ковер-самолет, самоходную колесницу или пауконя. Но самому Танзену это никогда не требовалось, Укети и Мипшата редко куда-то ездили, а мама не любила волшебный транспорт. Сама-то она родилась и выросла далеко от Мистерии, в козявочном королевстве Парибул, и до встречи с папой в глаза не видела ни одного волшебника.
Почти два часа Танзен скучал в карете. Он рассеянно рассматривал пейзажи – поля, холмы, сады. Проплыло мимо чье-то огромное поместье – все засаженное культурными растениями и утыканное хозяйственными постройками. На обширном пастбище паслось стадо коров, охраняемое паргоронским псом.
Похоже, какая-то латифундия. Среди волшебников тоже встречаются фермеры – одни просто для развлечения, другие ради коммерции. Сам Танзен считал это блажью, но его мнения никто не спрашивал.
Продолжали болеть чакры. Не той болью, что испытывает бренная смертная оболочка, а другой, глубинной болью астрального тела. Такой, когда все вроде бы в порядке, но внутри смутная неудовлетворенность и подсознательное ощущение... сломанности.
