– Ты чего, из этих? Которые за права животных борются? – удивлённо спросил главный инженер.
– Дурак ты, Иван Сергеевич, – фыркнул Слава. – Я полжизни на охоте провёл, а ты меня в зоозащитники записываешь. Просто нельзя нам оскотиниваться. Понимаешь? Нельзя. Сегодня щенка пнул, завтра ребёнка в беде бросил, а послезавтра товарища предал, лишь бы самому выжить. С малого всё начинается.
– А кто за ним лужу подтирать будет? – возмущённо завопила завстоловой, разглядев след преступления под батареей.
– Сам уберу, – снова огрызнулся Слава. – Скажите, где у вас тряпки. Тоже мне проблема. Он же маленький совсем. Там воды столовая ложка. И вообще, с этого дня остатки пищи я у вас забирать буду. Вечером посуду принесу.
– У нас пищеблок для людей, а не для животных, – буркнула тётка, бросая быстрый взгляд на директора.
– Ты тут поговори ещё, – осадил её Василич. – Тебе комендант поселения приказывает. Значит, рот закрыла и побежала исполнять. А нет, так я тебе быстро объясню, с какого конца редьку едят.
Очевидно, их противостояние длится с незапамятных времён, потому что завстоловой, возмущённо хлопнув губами, надулась и с грацией бегемота скрылась в подсобке. Вмешиваться в их разборки Слава не решился, поэтому поспешил сделать вид, что отвлёкся. Увидев уборщицу с ведром и шваброй, он поставил щенка на стул и, протягивая руку, быстро сказал:
– Давайте я сам уберу.
– Ещё чего?! – возмутилась пожилая женщина, весело улыбаясь. – Идите уж, сама справлюсь. И это… Ты, сынок, очень прав был, когда сказал, что нам оскотиниваться нельзя. Забирай своего барбоса, и ступайте делом заниматься, – добавила она, ловко орудуя шваброй.
– Спасибо, – улыбнулся в ответ Слава, мысленно сделав себе зарубку обязательно найти ей ящик хозяйственных перчаток.
– Ты доедать будешь? – спросил Василии, кивая на недоеденную порцию.
– Ты ещё спрашиваешь? – притворно возмутился Слава, подхватывая щенка и усаживаясь на стул.
Посадив кутёнка на колени, он подхватил вилку и с аппетитом взялся за дело. Присев на соседний стул, Василич с усмешкой наблюдал, как маленькая любопытная мордочка поднялась над краем стола и пуговка носа активно зашевелилась, ловя соблазнительные запахи. Собрав кусочком хлеба остатки подливки и пюре и скормив всё это малышу, парень спросил, прихлёбывая остывший чай:
– Говори, Василич. Чего я учудил?
– Депутата нашего зашиб. Честно сказать, сволочь та ещё. Но за ним многие пришлые стоят.
– Ну, пусть и дальше стоят. Лишь бы под ногами не путались, – отмахнулся Слава. – А вообще, я не очень понимаю, чего ты из-за них так напрягаешься. Может, объяснишь, кто они вообще такие?
– Ну, если коротко, то это вся бывшая местная власть со своими хвостозаносителями. Та парочка, что ты подстрелил, из их охраны. Какая-то частная лавочка.
– Охрана? Бойцы, значит? – удивлённо переспросил Слава. – А чего тогда они по тревоге не бегают?
Всем поселенцам было ясно сказано: в случае объявления тревоги все имеющие оружие без исключения занимают места на стене для отражения атаки. А их, значит, это не касается?
– Депутатские тела без охраны не могут, – презрительно усмехнулся силач.
– Очень интересно, – мрачно протянул Слава, поглаживая щенка.
– Это ещё не всё, – мрачно вздохнул силач. – Этим тварям очень не нравится, что заводоуправление все дела самостоятельно решает, только на рабочий актив оглядываясь. Но пока выступать не рискуют. Знают, что нас больше. Но разговоры всякие среди поселенцев уже бродят. Мол, они являются законной властью и должны управлять всеми процессами, а мы, такие-сякие, не даём им позаботиться о народе, как положено. И ведь по самому больному бьют. Расселить народ быстро не получается, бытовая неустроенность большая, вот они баламутят людей.
– А кардинально решить этот вопрос не пробовали? – мрачно поинтересовался Слава.
– И кто это сделает? – иронично хмыкнул Василич. – Работяги мы, а не военные. Да, срочную почти все служили. Но когда это было? Мы, вон, от бандитов толком отбиться не можем, а ты предлагаешь нам такое дело. В общем, думай, комендант.
– Издеваешься? Из меня комендант, как из дерьма пуля. Я ведь точно так же, как и вы, только срочную отслужил. Да ещё и в ремроте. Только и умею, что хорошо стрелять и быстро думать. Такой же работяга, как и вы. В общем, тут кадровый военный нужен. Хотя бы в помощники. Так и быть, ответственность всю за все решения на себя возьму, – вздохнул Слава.
– Помощника, говоришь? – задумчиво протянул Василич. – Есть у меня на примете один человек. Бывший военный. Подполковником закончил. По инвалидности списали. Пил потом долго. Его жена бросила и уехала, вот он и сорвался. Но потом в руки себя взял. Точнее, в руку. На работу куда-то устроился. В общем, мозги не пропил.
– Уверен? – настороженно уточнил парень. – Сам понимаешь, тут толковый командир нужен, который сможет грамотно охрану организовать.
– Так поговори с ним. А то мается мужик от безделья, уже всем ополченцам мозг проклевал, объясняя, чего и как делать надо.
– Где его найти можно? – решившись, спросил Слава.
– А чего искать? Пошли, – усмехнулся силач, поднимаясь из-за стола.
Поднявшись следом за ним, Слава вышел из столовой, так и не выпустив притихшего щенка из рук.
– Ты прям сроднился с этим чучелом, – хохотнул Василии, осторожно погладив щенка.
– Я пока сюда ехал, мне собака жизнь спасла, – помолчав, ответил парень. – Серьёзный был пёс. И боец настоящий. Сам погиб, а меня спас. Так что мне собака дороже иного человека будет.
– А ведь ты не шутишь, – растерянно протянул Василии, глядя парню в глаза.
– Поверь. Совсем не шучу. Я от людей уже столько подлости видел, что и не сказать. А вот собаки меня ни разу не предали.
– M-да, и не поспоришь, – покачал головой силач.
За разговором они дошли до одного из цехов, отданных под барак, и Василич, решительно распахнув дверь, шагнул в полумрак помещения. Войдя следом за ним, Слава с интересом огляделся и тут же презрительно фыркнул, рассмотрев царившее вокруг убожество. Наспех сколоченные двухъярусные нары были отделены друг от друга занавесями, сделанными из всего, что под руку попалось. Простыни, занавески, куски брезента. В ход шло всё, сделанное из материи. Основная масса поселенцев находилась на работах, но и тех, кто оставался в цеху, хватало.
Где-то плакал ребёнок, негромко переговаривались женщины. Кто-то с кем-то ругался. В общем, обычная какофония звуков в местах скопления большого количества людей. Василич уверенно свернул куда-то вбок и, пройдя в дальний конец цеха, решительно откинул брезентовую занавеску. Вошедший следом за ним парень сразу оценил чистоту и порядок, царившие в крошечном помещении. Вещей было мало, все они лежали аккуратно, постель была застелена, а старенькая тумбочка заботливо покрашена.
