Мы замерли в неуверенности. Но, сколько ни всматривались, нигде не было видно ни одного живого марсианина – лишь несколько обугленных тел валялись у стены здания. Вероятно, здесь совсем недавно происходила стычка, и чудовища доказали свое превосходство. А что, если еще шаг – и нас ожидает та же судьба?
Но, невзирая на понятную нерешительность, я отчетливо понимал, что необходимо добраться до снаряда как можно скорее, пока обстановка не ухудшилась еще более.
– Наверное, лучше повременить, – прошептала Амелия.
– По-моему, надо идти дальше, – тихо ответил я. – В этой форме нас вряд ли остановят.
– А как быть с Эдвиной?
– Ей придется остаться здесь.
Но, несмотря на всю мою напускную решимость, внутренне я не мог бы ни за что поручиться. Как раз в эту минуту на наших глазах один из боевых треножников переместился в сторону, угрожающе поводя своим тепловым орудием, и, запустив металлические руки-змеи в окна соседнего дома, принялся искать что-то – очевидно, проверял, не спрятался ли там кто-нибудь. Спустя мгновение он отступил и удалился прочь с завидной скоростью.
Вдруг Амелия воскликнула:
– Смотри, Эдуард!
Из окна противоположного здания нам подавал знаки какой-то марсианин – его длинные руки ходили кругами, как крылья мельницы. Бросив осторожный взгляд на треножники, мы подбежали к нему, и они с Эдвиной торопливо обменялись двумя-тремя фразами. Тут я узнал его: это был один из тех, с кем мы встречались накануне. Наконец Эдвина перевела:
– Он говорит, что дальше могут идти только те, кто управляет летающими боевыми машинами. Там вас ждут двое, которые были с вами вчера.
Что-то в ее словах, вернее, в том, как она произнесла их, заронило мне в душу смутное подозрение, но за неимением четких улик я и сам не понимал, почему.
– Ты идешь с нами? – спросила Амелия.
– Нет. Я остаюсь, чтобы сражаться.
– Тогда где же те двое? – спросил я.
– В летающей боевой машине.
Я отвел Амелию в сторонку:
– Что же нам делать?
– Надо идти. Восстание может осложнить ситуацию еще более, и тогда не исключено, что мы вообще не сумеем никуда улететь.
– Откуда нам знать, не заманивают ли нас в ловушку? – спросил я.
– Но кому это может понадобиться? Если мы перестанем доверять народу, тогда мы просто пропали.
– То-то меня и тревожит, – признался я. Марсианин, махавший нам руками, уже исчез в глубинах здания, да и Эдвина, по-видимому, едва сдерживала желание последовать за ним. Я бросил взгляд через плечо на боевые порядки чудовищ, но не заметил там никакого движения.
– Прощай, Эдвина, – сказала Амелия. Она подняла руку и растопырила пальцы; девочка-марсианка ответила ей таким же жестом.
– Прощай, Амелия, – произнесла Эдвина, повернулась и скрылась в дверном проеме.
– До чего же холодно вы расстались, – заметил я. – Особенно если принять во внимание, что ты вождь восстания…
– Сама не понимаю, в чем дело.
– И я не понимаю. Но думаю, что надо как можно скорее добраться до снаряда.
5
Мы подходили к боевым треножникам с изрядным трепетом, опасаясь худшего буквально на каждом шагу. Но нас никто не остановил, и вскоре мы, прокравшись под задранными к небу платформами башен, уже шагали по туннелю в направлении пушек. Признаюсь, я сильно сомневался в благоприятном исходе нашего предприятия; меня очень тревожил предстоящий придирчивый осмотр со стороны чудовищ, охраняющих подступы к цехам и арсеналу. Терзающее меня беспокойство усилилось, когда три-четыре минуты спустя из города донеслись новые взрывы и я разглядел до десятка боевых машин, которые промчались по улицам с включенными тепловыми генераторами, изрыгающими пламя.
– Как ты думаешь, – обратился я к Амелии, – дознались чудовища о нашей роли в мятеже? Неспроста твоя юная подруга явно не хотела оставаться с нами.
– У нее не было формы.
– И то правда, – согласился я, хотя чувствовал себя по-прежнему не в своей тарелке.
Мало-помалу мы очутились у входа в зону, примыкающую к пушкам; над нами мрачными громадами нависли гигантские цеха. В самый последний момент, когда до сторожевых будок, где засели чудовища, оставалось буквально несколько шагов, мы увидели одного из двух молодых марсиан, сопровождавших меня накануне. Разумеется, мы направились прямо к нему. У края дороги стоял пустой многоногий экипаж, и марсианин обогнул металлическую тушу сзади, а мы последовали за ним. Едва скрывшись из поля зрения чудовищ, он разразился каскадом присвистываний и объясняющих жестов.
– О чем это он? – спросил я у Амелии.
– Не имею ни малейшего представления.
Мы подождали, пока марсианин закончил свой монолог и уставился на нас, словно ожидая ответа. Немного помолчав, он собрался было повторять свою тираду, когда Амелия догадалась показать на снежные пушки.
– Можно нам туда? – спросила она, основываясь, как я думаю, на вполне логичной посылке: раз он обращается к нам на своем языке, то и мы вправе обратиться к нему на своем, тем более что Амелия помогла ему уразуметь смысл вопроса движением руки.
Однако его ответа мы так и не поняли.
– Думаешь, он сказал «да»? – спросил я.
– Есть только один способ установить это. – Амелия подняла ладонь в прощальном салюте и двинулась к сторожевым постам. Я последовал за ней, и мы, не сговариваясь, оглянулись в надежде проверить, не вызовет ли наше намерение отрицательной реакции с его стороны. Он, казалось, не делал попыток удержать нас, напротив, сам поднял руку, и мы решились продолжать путь.
Теперь нами владела одна мысль – покончить с неопределенностью как можно скорее, и мы проскочили мимо стеклянных экранов, за которыми укрылись чудовища, едва ли не раньше, чем отдали себе в этом отчет. Но… еще один шаг, второй, третий – и нас нагнал хриплый окрик из будки, от которого в наших жилах застыла кровь. Нас разоблачили!.. Мы обмерли, потом я понял, что меня колотит дрожь. Амелия побледнела как полотно.
Окрик повторился, прозвучал в третий раз.
– Эдуард… не оборачивайся, надо идти вперед!
– Но нас остановили! – выдохнул я.
– Мы не знаем, за что. Надо идти дальше – другой возможности у нас нет…
И, с замиранием ожидая, что нас в лучшем случае вновь окликнут, а в худшем разрежут на куски тепловым лучом, мы поспешили в глубь охраняемой зоны, к пушкам.
Но, о чудо, – нового окрика не последовало.
6
Мы почти бежали – до цели было рукой подать. Пересекли шеренги снарядов, замерших в ожидании, и устремились по прямой к казенной части исполинской пушки. Амелия, впервые попавшая в эту зону, едва верила собственным глазам.
