И вскоре ему представился шанс.
Мы наткнулись на отряд случайно, передвигаясь по лесу параллельно вражеской армии. Был полдень, когда ненадолго остановились отдохнуть. Однако стоило только сбросить вещи, как из кустов прилетела стрела, пронзив горло Нора. Мальчишка не успел даже слова сказать, только распахнул рот в беззвучном крике. Кровь била из раны, клокотала в горле. Он силился что-то произнести, но не сумел, умерев прежде.
С трудом оторвав взгляд от мертвого лица того, кто был моим названым младшим братом, я выхватил меч и бросился на выскочивших на поляну врагов. Их отряд превосходил наш почти в три раза, но было плевать. Ярость затуманила разум, в сознании билась лишь одна мысль: отомстить, разорвать, убить!
Мы потеряли еще двоих, среди которых был и Ворн. Весь забрызганный чужой кровью, я стоял над трупами товарищей, и в душе была лишь пустота.
Нам нельзя было зажигать костер, поэтому пришлось предать их тела земле. А после, с трудом забравшись в седла, мы поскакали обратно в столицу.
Всю дорогу до дома у меня перед глазами стоял Нор. Перед смертью его лицо выражало изумление и обиду. Он хотел жить, сражаться и стать истинным рыцарем, как сэр Дарн. Он заслужил это. Но боги убили его.
Я ощутил, как кривятся в усмешке мои губы. Боги… как же я ненавижу вас! Почему вы отбираете у меня самое дорогое? Друзей, родных и близких. Что в том мире, что в этом…
В одну из ночей на пути домой, лежа на сырой земле, я увидел странный сон. Девять человек сидели на резных тронах и смотрели на меня. Мужчины и женщины, все они казались разными, но глядели одинаково безразлично. Я отражался в их глазах бесполезной букашкой, жалким ничтожным насекомым, чья жизнь не стоит и гроша. Лишь один из них казался серьезным: он слегка склонил голову набок. Когда я поймал его взгляд, он кивнул.
А затем видение исчезло, и я проснулся. Спустившись к ручью, умылся и напился воды, и лишь потом понял, кого видел. Боги. Девятеро. Те, кто наблюдает за нами сверху, не спеша вмешиваться в наши дрязги.
Но кто же был тот девятый? И почему он единственный, кто не видел во мне ничтожество, а испытывал интерес и некое… сочувствие?
Сэр Дарн был в ярости.
– Я же говорил тебе не ввязываться в бой! Вы должны были бежать, а не драться! Почему ты нарушил мой приказ, Кей? – кричал он.
Мне было все равно. Глухая тоска накрыла с головой, и никто не мог пробить этот кокон.
Видя, что его слова совершенно не достигают моего сознания, командор скривился и отвесил мощную оплеуху.
– Очнись, оруженосец! Война только началась, и ты не можешь позволить себе тосковать по каждому убитому! Здесь не обойтись без жертв, это истина, Кей. Будь готов потерять все. Такова наша судьба.
Сознание медленно вернулось ко мне, и, взглянув на наставника, я прошептал:
– Почему они позволяют такому случиться?
Он понял.
– Не нам судить их. Они – боги, им ведомо все. Мы не можем понять их, а они прекрасно знают нас. И если не вмешиваются – значит, так надо.
Я покачал головой.
– Ему было только шестнадцать. Всего лишь ребенок. Он мог бы стать хорошим рыцарем, если бы не…
Сэр Дарн положил руку мне на плечо и крепко сжал.
– Держись, Кей. Ты чувствовал тьму, а теперь увидел и другую сторону медали. Люди тоже могут быть жестокими.
– Люди хуже тьмы, – негромко произнес я.
Командор вздохнул.
– Это не так. Мы убиваем тело, но не трогаем душу. Тьма же отбирает все. В этом разница.
– Для меня она не имеет значения. Моей душе уже не помочь.
Я развернулся и покинул кабинет наставника. Сэр Дарн не стал меня останавливать, поэтому я беспрепятственно вышел из академии и направился в сад. Устроившись под дубом, подставил лицо прохладному ветру.
Постепенно мысли слегка пришли в порядок, а сердце успокоилось. Здесь, на этом самом месте, мы с ним могли сидеть часами. А в тот раз, когда я загородился от всех, он молча сопровождал меня, не вынуждая разговаривать. Просто сидел, и эта поддержка оказалась гораздо лучше любых слов.
Нор… ты действительно стал мне как младший брат, а я этого не заметил. Твоя энергия всегда вдохновляла меня, придавала бодрости. Кто теперь станет близким мне человеком? Или же суждено навеки остаться одному?
– Мне жаль, – раздался рядом знакомый голос.
Повернув голову, я увидел Франа. Он выглядел подавленным, а в глубине глаз плескалось беспокойство.
Фран присел рядом и прислонился спиной к дереву.
– Он был хорошим малым. Добрым, мягким и отзывчивым. Жаль, что я не признавал его равным, – негромко сказал он.
Я кивнул. Похоже, даже Франа смерть Нора не оставила равнодушным. Пусть у мальчишки не было друзей, кроме меня, но, несмотря на это, многие уважали его. За ту самую открытость и готовность помочь каждому.
– Что будешь делать дальше?
– Не знаю, – пожал плечами я. – Сражаться. Пока не погибну сам.
– В этом твоя цель? – скривился Фран. – Думаешь, ему бы понравилось?
Я пронзил его злым взглядом.
– К чему ты клонишь?
– Он бы хотел, чтобы ты просто жил дальше, следуя настоящему предназначению. Чтобы ты стал сильным, истинным рыцарем. И защитил простых людей от тьмы и врагов. Вот, чего бы он хотел.
– Откуда тебе знать? – закричал вдруг я, ощущая, как внутри лопается нарыв, полный боли и злости. – Ты не знал его так, как я! Ты презирал его!
Фран кивнул.
– Да. И теперь об этом жалею. Я вел себя глупо, кичился своей силой, которой на самом деле нет. Тот бой ясно мне это показал. После, когда ты ушел в себя, Нор приходил ко мне. Он рассказывал какие-то глупые истории, пытался шутить, придурок! Постоянно доставал меня, даже в столовой не давал нормально поесть. Но потом я понял, почему он это делал…
Я отшатнулся. Из глаз Франа капали слезы. Вот уж чего никогда не думал увидеть, так это плачущего Франа.
– Он пытался сохранить наш разум. Поддержать нас. Почему нас, как ты думаешь? – спросил он, вытерев слезы рукавом рубахи.
– Потому что считал своими друзьями, – прошептал я, прозрев.
Фран кивнул.
– Именно. Этот дурак думал, что может и меня числить своим другом. Но я никогда не стал бы с ним дружить! А теперь его нет, и у меня как-то пусто на душе…
Только сейчас ясно увидел, что Франу ненамного больше лет, чем было Нору. Явно меньше двадцати, быть может, семнадцать или восемнадцать. Сейчас он казался испуганным мальчишкой, потерявшим близкого человека. И на его фоне я ощутил себя чуть ли не стариком. А сколько лет мне на самом деле? В том мире было двадцать, а здесь… теперь этот вопрос заставил меня задуматься. Судя по отражению в зеркале: возраст такой же. Вот только сразу ли я попал в этот мир после смерти?
