Лайла подумала пару секунд и пошла с двух карт. Призрак и королева.
– Свободы, – ответила она. – А ты?
– Я? – усмехнулась Джаста. – Я хочу выиграть.
И покрыла ее карты парой святых.
Лайла выругалась. Джаста хищно улыбнулась.
– Пей.
* * *
«Как нам узнать, когда явится Сарус?..» – мурлыкала Лайла себе под нос, пробираясь по узкому кораблику и то и дело хватаясь руками за борта и перегородки.
Слишком поздно она вспомнила совет Алукарда: «Никогда не тягайся с ней, кто кого перепьет… И не дерись на шпагах… И вообще не спорь… Всё равно проиграешь».
Палуба уходила из-под ног. Или, может, это саму Лайлу так шатало. Черт. Она, конечно, была хрупкого сложения, но пить умела, и никогда в жизни она еще не бывала так пьяна – просто в хлам.
Кое-как она добралась до своей каюты. Там сидел Келл, согнувшись над передатчиком, и изучал надписи на его гранях.
– П-привет, красавчик, – выговорила она, двумя руками хватаясь за косяк.
Келл поднял взгляд, улыбаясь – но улыбка его почти сразу увяла.
– Ты пьяна, – он окинул ее оценивающим взглядом. – И к тому же босиком.
– Твоя наблюдательность выше всяких похвал, – сообщила Лайла, глядя на собственные босые ноги. – А сапоги я потеряла.
– Как это возможно – потерять сапоги?
– Я их проиграла. И поэтому потеряла навеки.
– Кому проиграла? – вставая, спросил Келл.
– Джасте, – Лайла тихонько икнула.
Келл вздохнул.
– Сиди здесь и жди меня. – Он протиснулся мимо нее в дверь, слегка придержав ее рукой за талию, но прикосновение было, к сожалению, слишком недолгим. Лайла кое-как доковыляла до койки и рухнула в нее. По дороге прихватила со столика передатчик и подняла к свету, чтобы получше разглядеть. Острие, которым заканчивался цилиндр, было таким острым, что впору порезаться, и она осторожно вращала передатчик между пальцами, стараясь разглядеть начертанные на нем письмена.
«Росин», – было написано на одной грани.
«Кейсон» – на другой.
Лайла, нахмурившись, повторяла непонятные слова, когда на пороге опять появился Келл.
– Отдавай – и бери, – перевел он, бросая на пол ее сапоги.
Лайла рывком села в кровати, поморщившись от дурноты.
– Как ты умудрился их забрать?
– Просто объяснил ей, что твои сапоги ей не пригодятся, не по размеру. И отдал ей взамен свои.
Лайла глянула вниз, на босые ноги Келла, и неудержимо расхохоталась. Келл склонился над ней и попробовал зажать ей рот ладонью, приговаривая: «Ты перебудишь весь корабль» – призрачный шепот, едва заметное колебание воздуха, и Лайла снова откинулась на койку, увлекая его за собой.
– Черт возьми, Лайла! – Он едва увернулся, чтобы не приложиться головой об стену. Эта кровать не предназначалась для двоих. – Сколько же ты выпила?
Смех оставил Лайлу так же быстро, как и начался.
– Я не привыкла пить в компании, – пожаловалась она. Так странно слышать собственный голос как бы со стороны, когда вроде бы и не собиралась говорить вслух. Слова выскакивали изо рта сами собой. – Всегда заботилась, чтобы меня не застали врасплох.
– А сейчас расслабилась?
Кривая усмешка.
– Я в порядке. Хочешь, померяемся силами?
Он навис над ней и опустился ниже, так что его волосы коснулись ее лба.
– Ты уверена, что хочешь этого?
Вдруг что-то за окном отвлекло его внимание.
– Там корабль.
Лайла повернула голову.
– Как ты его разглядел? Темно ведь.
– Он горит, – нахмурился Келл.
Лайла взвилась с постели, пол закачался под ее босыми ногами. Она сжала кулаки, чтобы ногти вонзились в ладони, надеясь, что боль прояснит голову. С остальным справится опасность.
– Что это значит? – в спину ей спросил Келл, но она уже бежала прочь, перепрыгивая через ступени, и через секунду была на палубе.
– Алукард! – услышал он ее яростный зов снаружи.
Ответом ей была тишина, длившаяся краткое ужасное мгновение, за которое она успела подумать, что опоздала. Но на палубе не было мертвых тел, а потом из кают высыпали ее товарищи. Капитан в полной готовности, Гастра, все еще нянчивший в ладонях птичье яичко, сонный Ленос, потирающий глаза и такой напряженный, как будто его разбудили после кошмара. Наконец с нижней палубы появился и Келл, все еще босой, на ходу запахивающий плащ.
Вдалеке догорал корабль, красные и золотые всполохи отражались в ночной воде.
Алукард резко остановился, глядя на пламя.
– Санкт, – пробормотал он.
– Мас авен… – начал было Ленос.
И вдруг замолчал, издав странный звук, что-то вроде икоты, и Лайла обернулась как раз вовремя, чтобы разглядеть шипастое лезвие, торчащее у него из груди. А потом он покачнулся и упал на бок, а на борт «Призрака» хлынули «Морские змеи».
III
Многие месяцы Келл в одиночку тренировался в Цистерне под королевским дворцом, так что кровь и пот пятнали пол и стены. Он побеждал сотни врагов, овладевал сотнями приемов, оттачивал разум и магию, учился использовать все, что было под рукой, готовя себя – не к турниру, участвовать в котором он и не помышлял, – а к такому вот моменту. Когда смерть придет за ним снова, он хотел быть готов ее встретить.
Он готовился к бою во дворце.
Готовился к бою на улицах города.
Готовился к бою при дневном свете и в полной темноте.
Но вот к чему Келл не готовился – так это к бою на море.
Алукарду сейчас было не до того, чтобы наполнять парса ветром, так что они резко обвисли, «Призрак» повернулся бортом к волне и сильно закачался, когда на корабль повалили наемники. Тело Леноса скатилось по кренящейся палубе и перевалилось через борт, и все, что осталось от него – пятна крови на досках. Ночная тишина взорвалась шумом – в ушах Келла грохотали волны и ветер, под ногами ходуном ходила палуба, вокруг звенела сталь, и он оказался в середине шторма. Все это было настолько громче, чем воображаемые битвы в Цистерне, настолько страшнее, чем поединки на Эссен Таш, что на мгновение – только на одно мгновение – Келл в ужасе застыл.
Но когда воздух прорезал первый крик, и Алукард выхватил из воздуха ледяное копье, созданное из верхушки морской волны, больше не осталось времени на составление планов, на раздумья, вообще ни на что. Кроме боя.
Келл почти сразу потерял из виду Лайлу, и только нити ее магии, чьи отзвуки гудели у него в венах, говорили ему, что она жива и сражается, когда «Призрак» оказался в эпицентре хаоса.
