– А ты так легко ему поверил. Помнишь, как-то наелся цветов и заболел животом.
– Но я с ним поквитался, ты же помнишь? Когда вызвал его на состязание – кто съест больше летних пирожных. Когда он откусил здоровенный кусок от первого, тогда и понял, что это муляж, покрытый лаком, – Рай тихо рассмеялся, вспомнив, как гордый Келл не решается выплюнуть несъедобный кусок и яростно жует, пока его не стошнило прямо под ноги, на мраморный пол. – Да, мы устраивали друг другу немало неприятностей.
– Ты так говоришь, как будто это осталось в прошлом, – Эмира рассеянно провела рукой по колонне. – Когда я впервые попала во дворец, я ненавидела этот зал.
Она говорила как бы отстраненно, но Рай достаточно хорошо знал свою мать, чтобы понимать – она ничего не делает и не говорит без определенной цели.
– Правда? – спросил он.
– Хуже того – я думала, что бальный зал из стекла – очень плохая идея. Недолговечно и очень хрупко. И однажды у меня был плохой день, когда я страшно рассердилась на твоего отца – уже не помню, за что именно. Но мне ужасно хотелось что-нибудь разбить, расколотить, и я пришла сюда, в этот хрупкий зал. И начала бить кулаками стены, о колонны, об пол… Я в кровь разбила руки о хрусталь и стекло, но залу ничем не повредила. Не появилось ни единой отметины.
– Стекло вообще-то твердый материал, – подтвердил Рай. – Если оно достаточно толстое.
По губам Эмиры пробежала чуть заметная улыбка. И тут же исчезла.
– Я вырастила очень умного сына.
Рай взъерошил ладонью волосы.
– А заодно и меня.
Она чуть нахмурилась – он хорошо помнил это выражение лица. Всякий раз оно появлялось при упоминании о Келле, неважно, что именно было о нем сказано.
– Рай, – выговорила королева. – Я не имела в виду…
Вдруг у принца за спиной кто-то прочистил горло. Рай резко обернулся – и лицом к лицу столкнулся с принцем Колем. Тот стоял в дверях, всклокоченный, небрежно одетый, как будто только что вскочил с постели.
– Надеюсь, я вам не помешал? – спросил вескиец напряженным голосом, от которого Рай сразу занервничал.
– Нет, – холодно и спокойно сказала королева в тот же миг, когда Рай ответил «да».
Голубые глаза Коля перебегали с одного на другую, явно оценивая степень их неловкости. Однако он не ушел. Напротив – перешагнул порог Бриллиантового зала и закрыл за собой двери.
– Я искал свою сестру. Вы ее не видели?
Рай вспомнил пятна синяков на запястье Коры.
– Нет, ее здесь не было.
Вескийский принц обежал зал ищущим взглядом.
– Понятно, – протянул он, приближаясь. – У вас воистину прекрасный дворец. – Он приближался медленно и задумчиво, как бы разглядывая роскошный зал и дивясь ему, но при этом взгляд его бегал туда-обратно – от Рая к королеве, от королевы к Раю. – Всякий раз, стоит мне подумать, что я уже все тут разглядел, я попадаю в новое чудесное помещение.
На боку у него висел меч с богато украшенной самоцветами рукоятью, но хотя он казался полностью церемониальным оружием, у Рая привычно вставали дыбом волоски на шее при виде этого меча, или вескийской кареты – да что там, от близкого присутствия самого Коля. Эмира неожиданно вскинула глаза – как если бы она услышала что-то наверху, ускользнувшее от внимания Рая.
– Максим?..
Имя супруга скользнуло по губам королевы едва слышным шепотом, и она метнулась к дверям – только чтобы отшатнуться при виде Коля, который обнажил меч и заступил ей дорогу.
Один простой жест – и вескиец совершенно преобразился. Только что он казался невежественным рассеянным юношей, а тут быстро подобрался, стал целеустремленным, решительным. Пусть Коль и был принцем, а вот меч он держал с холодной уверенностью солдата.
– Ты что делаешь? – воскликнул Рай.
– А что, непонятно? – Коль покрепче перехватил оружие. – Выигрываю войну, не дав ей начаться.
– Опусти оружие, – приказала королева.
– Извините, ваше величество, но я не собираюсь этого делать.
Рай взглянул принцу в глаза, надеясь разглядеть там тень порчи, чужую злобную волю, нашедшую себе жертву в стенах дворца… но глаза Коля оставались зелеными и совершенно ясными.
Что бы он ни делал сейчас, это было целиком и полностью его решение.
Где-то за дверями послышался крик, звон оружия, приглушенные голоса.
– В любом случае, – сказал вескийский принц, поднимая меч, – я сюда пришел только за королевой.
Мать Рая раскинула руки, и воздух вокруг них трепетал льдинками.
– Рай, – из ее вышло облачко пара. – Беги.
Она еще не договорила – а Коль уже бросился вперед.
Вескиец был быстр, но Рай – еще быстрее, или по крайней мере так показалось, когда магия королевы отяжелила тело Коля на бегу. Морозный воздух был недостаточно плотным, чтобы остановить нападающего, но достаточно сильно замедлил его, так что Рай успел заслонить маму собой, и удар, предназначенный ей, пронзил его грудь.
Рай со свистом втянул воздух, теряя сознание от острой боли, и на секунду его отбросило обратно в его покои – в тот миг, когда кинжал прошел между ребер и хлынула кровь… Мучение истерзанной плоти тогда быстро уступило место холодному онемению. Но нынешняя боль была реальной и жгучей, яростной, и всепоглощающей. Он чувствовал каждый дюйм ужасной стали, вошедшей под грудину и вышедшей где-то под лопаткой. Он выплюнул на стеклянный пол сгусток крови, ноги подкосились, но он каким-то чудом сумел не упасть.
Все тело Рая кричало от боли, и разум кричал, но сердце продолжало биться, упрямо и ровно, несмотря на вошедший в грудь клинок другого принца.
Рай судорожно вдохнул и поднял голову.
– Как… ты… посмел? – прорычал он, чувствуя медный вкус крови во рту.
Торжествующее выражение на лице Коля сменилось ужасом.
– Но… как?! – отшатнулся он в страхе. – Что ты за существо?
– Я – Рай Мареш, – отвечал тот. – Сын Максима и Эмиры, брат Келла, наследник престола, будущий король Арнса.
Руки Коля выпустили рукоять меча.
– Но ты должен быть мертв!
– Знаю, – согласился Рай, вытащил клинок из ножен и всадил его Колю в грудь.
Удар был точным отражением удара Коля, но чар, призванных спасти вескийского принца, не было. Не было магии, защищавшей его. Его жизнь не была связана с чьей-то еще. Лезвие просто вошло в плоть и пронзило ее. Рай думал, что почувствует вину, или хотя бы ярость, или триумф, но когда светловолосый юноша рухнул мертвым к его ногам, единственное, что он почувствовал, было облегчение.
Рай снова втянул воздух, схватил рукоять меча, торчавшего у него из груди, и потянул. Клинок вышел легко. Рай бросил окровавленный меч на пол. И только тогда позволил себе тихий всхлип, безмолвный крик, когда пальцы его матери легли ему на плечо. Он повернулся к ней, увидел красное пятно у нее на платье – там, где к ней прикоснулся меч, прошедший через его плоть… Прикоснулся и вошел в грудь. Меч, пронзивший их обоих. Красное пятно у нее над сердцем – слишком маленький след для такой тяжелой раны. Их с матерью взгляды встретились.
