Вернёмся к Гиллиган: обнаружив, что ответы на заданные ею вопросы можно разделить на три класса (А: «да»; B: «нет»; C: «да»), она (и другие учёные, проводившие сходные исследования) стала следить за динамикой развития тестируемых на протяжении нескольких лет. Гиллиган обнаружила: те, кто в начале исследования давал ответ типа B, затем всегда переходили к ответам типа C, но никогда не давали ответов типа A. Соответственно, те, кто изначально давал ответ типа А, затем переходили к ответу типа В и лишь затем к ответу типа С, и никак иначе. Другими словами, эти типы ответов на самом деле являлись стадиями ответов.
Мягко говоря, это было весьма интересно. Откуда в душе человека эта направленность? Почему стадии всегда следуют в определённой очерёдности? Почему стрела времени является столь неотъемлемой частью человеческой психики? Из чего на самом деле состоят эти последовательные стадии? Стало быть, следующей задачей было определение того, «из чего же они состоят», то есть определение структур, или паттернов, психики, которые, по-видимому, лежат в основе этих стадий.
Такой тип исследования – как мы увидим, в действительности он возник почти столетие назад, – стал началом зарождения невероятно мощного подхода, известного как структурализм. Типичное исследование обычно строилось по следующей схеме: задайте ряд вопросов большой группе людей; посмотрите, можно ли их ответы каким-либо образом подразделить на классы. Если это возможно, продолжайте отслеживать развитие типов ответов во времени, посмотрите, возникают ли они в последовательности стадий. Если так и происходит, то постарайтесь определить структуру, или состав, этих стадий.
Именно так выглядит классическая модель исследования в структурализме, ставшая сенсацией для всех гуманитарных и многих естественных наук. Все существующие на сегодняшний день концепции стадий развития – от Маслоу до Грейвза, Лёвинджер, Колберга, Гиллиган, Торберта и Кигана – используют именно этот тип исследования, впервые предложенный структуралистами в сфере психологии развития. Поэтому суть структурализма в двух словах сводится к поиску внутренних структур и стадий в психике и культуре, подобных тем, которые были обнаружены Гиллиган и Грейвзом, а также буквально сотнями других исследователей.
Сразу же обратим внимание на некоторые важные моменты. Для начала, если вы принадлежите к этому типу исследователей, то вы уже занимаетесь внутренним миром индивидуумов, потому что эти структуры невозможно разглядеть во внешнем мире. Внутренние реальности – будь то интроспекция, медитация или феноменология – не могут быть обнаружены где-либо во внешнем мире. Поэтому структуралистский подход уже помещает вас в один из левосторонних, или внутренних, квадрантов (одного этого достаточно, чтобы вы оказались вне лагеря позитивизма).
Но, даже работая с внутренними реальностями (1-л × 1л), вы рассматриваете их с внешней, «научной», точки зрения, с позиции 3-го лица (3-л). Исследуя их, вы смотрите на них извне, необязательно переживаете их изнутри. Например, если вы проводите интервью с человеком, находящимся на 1-й моральной стадии (доконвенциональной или эгоцентрической), вам самим необязательно в этот момент пребывать на 1-й моральной стадии. То есть вам не нужно (необязательно) иметь знание этого уровня от 1-го лица (1-л). Поэтому в верхне-левом квадранте вы занимаетесь деятельностью, которая полностью противоположна медитации, где практикующий стремится получить переживание определённых уровней или состояний от 1-го лица. Таким образом, на рисунках 1.2 и 1.3 практикующий дзен смотрит на «я»-холон изнутри (с помощью феноменологии или интроспекции), а объективный исследователь – извне (например, с помощью структурализма). Но и тот, и другой исследуют внутреннюю, левостороннюю, «невидимую» реальность (что сразу ставит их вне позитивистского, внешнего, правостороннего лагеря). Однако каждый из них обнаруживает определённые феномены и паттерны, невидимые другому, что очень важно (к этому мы скоро вернёмся).
Историческое (и современное) значение структурализма
Одно из основополагающих различий между структурализмом и феноменологией (или зоной 1 и зоной 2) состоит в том, что феноменология рассматривает содержимое (или феномены) ума, которое появляется в непосредственном опыте или сознавании, в то время как структурализм ищет паттерны, которым следуют эти феномены или переживания. Феноменология ищет непосредственные переживания и феномены, а структурализм – паттерны, объединяющие данные феномены. Эти паттерны или структуры управляют феноменами, но изнутри самих феноменов они недоступны прямому восприятию.
Хорошим примером этого могут послужить карточные игры – например, покер. Если вы будете наблюдать за игрой в покер с позиции феноменолога, то попытаетесь описать каждую карту, каждый феномен с большой точностью и включённостью в настоящее: вы будете обращать внимание на все фигуры, на отметки на каждой карте, их цвет, размер, форму, материал и так далее. Вы переживёте настолько интенсивный опыт каждой из этих карт, насколько сможете. Но карты на самом деле подчиняются определённым правилам, и эти правила нигде на самих картах не обозначены. Структуралиста же интересуют именно правила – паттерны, целостные структуры, – которых в реальности придерживаются ментальные содержания или карты. Вы можете смотреть в свой ум, наблюдать за ним изнутри, и всё же вы никогда не увидите в нём этих правил: они невидимы для интроспекции, невидимы для медитации, невидимы для феноменологии вообще. (Именно поэтому вы можете десятилетиями сидеть на коврике для медитации и ни разу не увидеть ничего, что напоминало бы уровни спиральной динамики. И наоборот: вы могли бы до посинения изучать спиральную динамику, так никогда и не обретя сатори, или просветления).
Исторически школа структурализма (в узком значении этого термина) начиналась в качестве подхода к зоне 4 в нижне-левом квадранте (например, Леви-Стросс, Якобсон). Иными словами, она предпринимала попытку сделать для «мы» то же самое, что Кэрол Гиллиган сделала для «я»: изучить эти внутренние реальности посредством объективных, научных подходов от 3-го лица (хотя она и делала это за много десятилетий до Гиллиган, Грейвза, Кигана и др.). Вскоре стало очевидно, что изначальный подход структурализма (бывший неисторическим и коллективистским) являлся неудовлетворительным и нуждался в улучшении. Первый шаг заключался в построении структурализма (или генеалогии), учитывавшего бы историческую перспективу и/или перспективу развития; вторым шагом было его подразделение на подходы, направленные на индивидов (ВЛ) и на культуры (НЛ).
Структуралистский подход к развитию (developmental structuralism) в применении к индивидам (зона 1) впервые был сформулирован новаторским гением одного из величайших американских психологов Джеймса Марка Болдуина в начале 1900-х (его учеником был и Жан Пиаже). Фактически Болдуин опередил более известных исследовавших развитие структуралистов, включая Жана Гебсера и Шри Ауробиндо. Модель Болдуина была гораздо более проработанной, нежели модели кого-либо из них. Болдуина, невоспетого героя своего времени, сейчас пытаются реабилитировать те, кто понимает его значимость. Куда менее совершенная и адекватная структурная модель Жана Гебсера, появившаяся спустя 40 лет после модели Болдуина, тем не менее, оказала большое влияние на науку – возможно, благодаря своей простоте. Эта широко известная сейчас однолинейная модель включает следующие основные стадии: архаическую, магическую, мифическую, рациональную и интегрально-аперспективную. Эта модель будет приведена ниже на иллюстрациях.
