— По-всякому. До конца не разобрался, приехал недавно, но наверняка в чем-то лучше, в чем-то хуже. Но у вас хоть правительство правит само. У наших за спинами торчит иностранец да командует. А купцы и правители рады стараться. Продают за границу все, что только там берут. Они бы и мать родную продали с радостью. Да и неспокойно у нас. Народ уходит в партизаны, воюет, а чем все кончится…
— Значит, и там порядка нет.
— Порядка — еще ладно. Хозяина настоящего нет. Кто за нашу землю бы стоял, а не о кармане думал.
Никакой Комитет ничего не мог бы инкриминировать Кротову в данном вполне конкретном случае. Он же иностранный гражданин и имеет полное право критиковать собственное правительство. Даже лучше — чужих всегда следует поругивать. Тогда свои смотрятся гораздо лучше.
Мужчины согласно кивали. Свобода — свободой, однако толку в ней? Разве что богатеньким да тем, у власти. А простому человеку — хоть в петлю. Свободно и радостно.
— С нами-то объединяться думаете? — спросил тот самый здоровяк. — Или — все врозь?
— Простой народ думает. Мы же все русские люди. И кто поумнее из верхов — тоже. Или дела на особицу лучше идут? Вместе всегда легче выбираться из этой… — Кротов добавил, откуда именно.
— Кто же супротив? — зыркнул худощавый.
Такое впечатление — покажи виновника здесь, в кабаке, тут же его бы и убил.
— Те, кто хочет быть первым парнем на деревне. Даже если в деревне одна изба, — хмыкнул Кротов.
— Точно! Сам-то ты чем занимаешься?
— Да что только не перепробовал. Лес валил и в охране приисков работал, сейчас вон в одну контору взяли.
Главное, в сказанном не было ни капли лжи. Хотя и правда там была далеко не вся.
— В охране? Воевал на Великой, что ли? — встрепенулся здоровяк.
— Воевал, — не стал отрицать очевидное Кротов.
— Я тоже, — оповестил здоровяк. — В Шацком полку. Слышал о таком?
— Кто ж не слышал? — резонно спросил Кротов, чем завоевал расположение собеседника.
Но какой славный полк!
— А ты где?
— В кавалерии. Ингерманландские гусары. Корпус графа Келлера.
Рекомендация была великолепной. Первая шашка России, у него люди были под стать — орлы.
— Слушай, так за энто и выпить не грех!
— Извини, браток. Мне еще сейчас к родственникам одним кандыбать. В другой раз — с удовольствием. Надо им посылочку одну передать.
— А ты хоть Москву знаешь?
— Бывал раньше, — Кротов говорил, а сам краем глаза следил за одним из посетителей. Невысоким, с тоненькой ниточкой усов, в поношенном полушубке. Кажется, он уже попадался сегодня на Варварке у самого дома.
Или тот был просто похож? Кротов же не вглядывался.
— Ну, по чарочке.
— По чарочке — можно. Человек! — Пить на дармовщинку Кротов не собирался. — Водки и чего-нибудь закусить!
— Как хоть зовут?
— Сергеем.
— А меня Демьяном, — представился в ответ здоровяк.
— Митрий, — вставил худощавый.
Остальные тоже назвали имена, но уже было налито, и стук сдвигаемых чарок приглушил их голоса.
— За боевое прошлое! — произнес Демьян.
— За него!
— Ты это… Ежели что, завсегда можешь ко мне в гости. Переночевать там, али подмога потребуется. Я-то коренной москвич. Еще дед здесь устроился. Адресок запомнишь? Мы тут сейчас в одном кооперативе подрабатываем. По специальности устроиться трудно. Заводы как стали в семнадцатом, так и стоят. Это ж сколько годочков? Аккурат одиннадцать тому как… Вот и приходится крутиться, как получится.
Адрес Кротов запомнил сразу. Действительно, мало ли что может случиться, и подмога или просто убежище будет не лишним.
— Ты знаешь что… На митинг завтра приходи. Сам выступать будет. Узнаешь, за кого люд простой горой стоит.
— Постараюсь. Бывайте, мужики! — Кротов намеренно не стал произносить положенного «граждане».
Уже у входа он заметил, как невысокий с усиками встал и направился к столу, за которым продолжала гулять компания.
Может, ловушка? Однако мысль промелькнула и сразу исчезла. Даже самый гениальный сыщик не смог бы угадать, что Кротов заглянет именно в этот трактир. Тут требовалась нечеловеческая интуиция, и само предположение говорило об одном: с нервами явно было не в порядке.
Хоть лечись.
Но нервы — нервами, а по дороге к гостинице Кротов порядочно попетлял. Несколько раз менял трамваи, заглядывал в лавки, пару раз воспользовался знакомыми с далеких дней проходными дворами. И все старался делать как можно естественнее, дабы наблюдатели, если они есть, не восприняли бы это в качестве попытки уйти от «хвоста».
Даже к гостинице Кротов вышел с тыльной стороны.
Впрочем, что помешало бы Комитету вычислить его еще на границе или при заселении в номер? Если уж предполагать худшее.
Волков бояться…
3
В номере кто-то успел побывать, и не просто побывать — покопаться в вещах. Не слишком нагло, все аккуратно было сложено на место, однако Кротов перед уходом оставил несколько незаметных постороннему глазу памятных знаков. Нехитрый прием, которому, по иронии судьбы, его научил один старый революционер.
Вот уж — век живи — век учись!
Зато теперь никаких сомнений не было. Кто-то заинтересовался личностью приезжего и решил на всякий случай проверить.
Ничего подозрительного у Кротова не имелось. Так, обычный набор путешественника, и не более того. Могут смотреть — все тайны затвержены наизусть, и никаких следов среди вещей не найти даже при самом большом желании.
Возможностей имелось две. Или кто-то все-таки вышел на Кротова, или грозный Комитет проверяет любых объявившихся иностранцев. Вариант с любопытной прислугой Кротов отверг сразу. Разве что какой-нибудь коридорный являлся по совместительству секретным сотрудником службы.
В любом случае требовалось быть максимально осторожным, дабы не привести на явку кого-нибудь на «хвосте». И разумеется, не стоило показывать, будто об обыске известно. Наоборот, следовало быть естественным. Приехал человек, погулял по Первопрестольной, почему бы не пройтись по огромному городу, а теперь вот отдыхает с дороги и вообще…
Несколько купленных газет ждали своего часа, и Кротов занялся местной прессой.
Все внутренние новости касались грядущих выборов. Кандидаты и их клевреты поливали грязью конкурентов и обещали, обещали, обещали…
Помимо этого говорилось что-то об успехах и достижениях, но тоже больше общими фразами. Мол, государство стремительно развивается и богатеет, промышленность работает, а что работает и с чего богатеет — толком и не понять.
