Заглядывая в записку Мэгги, Артур проверял номера домов, надеясь, что колдунья не напутала с адресом. Наконец на утопленной в стену двери он увидел потертую латунную табличку с надписью: «Лондонское речное общество».
– Семь к северу, семь к югу, – сказала привлекательная миниатюрная китаянка, обходя инспектора, чтобы вставить ключ в замок и открыть входную дверь.
Он не слышал, как она подошла.
– Простите, что?
– Реки. Разве вы не этим интересуетесь? Люди всегда хотят знать, сколько в Лондоне основных утраченных рек. Не спрашивайте почему, но это их первый вопрос. Простой ответ – четырнадцать, но на самом деле все куда более запутанно. Но так ведь всегда происходит, правда? Я Рейчел Линг. Миссис Хаксли предупредила меня о вашем визите, мистер Брайант. Может быть, зайдем внутрь? – Идя по коридору, девушка зажигала свет. – Извините за холод, центральное отопление еще не включили.
Брайант не ожидал, что окажется в китайском ресторане. Его окружали красные шелковые фонари, волнистые драконы, вырезанные из золотого винила, стулья черного дерева с высокими спинками, круглые столы.
– Я знаю, что вы хотите сказать, – опередила детектива Рейчел. – Об этом все говорят. Видите ли, нам нужно как-то платить по счетам. Конечно, для нашего района больше подходит еврейский ресторан, но моя мама лучше готовит лапшу, чем клецки из мацы, так что этот ресторан еврейско-китайский. Мы делаем отличную кошерную утку. Присаживайтесь, пожалуйста. – Она села за один из больших круглых столов и сплела пальцы, показав красные лакированные ногти, сочетающиеся с интерьером. – Друг Дороти Хаксли – друг нашего общества. Что вас интересует?
– Я заинтригован, – признался Брайант. – Чем вы тут занимаетесь?
– Мы помогаем исследователям и поддерживаем образовательный веб-сайт по географии, религии и мифологии. Все мы бывшие учителя, решившие уйти из традиционной образовательной системы. Мы рекомендуем библиотеку Дороти как ценный источник информации. Позвольте вам кое-что показать.
Она встала, прошла по залу и распахнула две высокие черные двери, за которыми обнаружилось большое помещение без окон, уставленное компьютерами.
– Впечатляет.
– Ну что вы, – возразила китаянка. – Все это устаревшее оборудование. Лондонские фирмы отдают нам старые компьютеры, потому что их уже не продать. Но для наших целей они вполне подходят.
Ее пальцы забегали по клавиатуре, и на экране зажглась картинка – веб-сайт общества; фоном для первой страницы служила фотография Темзы, сделанная с воздуха.
– Дороти говорила, вы отрабатываете гипотезу о том, что пять из утраченных лондонских рек соответствуют пяти мифологическим римским рекам, – сказал Брайант.
– Вот как? – Рейчел улыбнулась. – Вообще-то мы стараемся не выдвигать особых гипотез. Все-таки мы получаем грантовую поддержку от министерства образования, и, хотя это и мизерная сумма, мы должны быть непредвзятыми, чтобы удовлетворять условиям финансирования. Но без некоторого количества предположений не было бы и интереса.
– Мне нравится ваш браслет. – Брайант указал на медальон с Осирисом, висящий у девушки на запястье.
– Спасибо. Это копия викторианского изображения – его часто носили чистильщики канализации. Считалось, что символ обновления приносит удачу, если ты исследуешь речные берега.
– Правда? Хорошо, что сказали.
«Значит, Убеда суеверен. В какие еще приметы он верит?» – подумал Брайант.
– Как я могу вам помочь?
– А к вам приходят люди, которые ищут конкретные притоки?
– Не сказала бы. Лишь немногие участки доступны, к тому же совершать такие экскурсии незаконно в соответствии с актом о предотвращении терроризма: туннели проходят под зданиями особой важности, а значит, вы становитесь нарушителем.
– Меня особенно интересует Флит.
– Он всех интересует, – снова улыбнулась Рейчел. – Это дедушка подземных рек. Некогда он был кристально чистым, но со временем стал ассоциироваться со смертью, регулярно наполняясь трупами животных и младенцев, не говоря уже о пьяницах. Это река поэта – Поуп выбрал ее местом действия «Дунсиады». – У девушки заблестели глаза, когда она стала читать по памяти: – «И бурный Флит, спеша как на пожар, / Нес мертвых псов широкой Темзе в дар»
[41]
А Свифт написал: «Откуда мчат потоки нечистот, / Любой по их зловонию поймет».
[42]
Не самый привлекательный образ Лондона, верно?
– Зато его интересно описывать, – ответил Брайант.
«Или быть убитым в непосредственной близости от него», – добавил он про себя.
– Совершенно справедливо. Один из пабов, примыкающих к Флиту, «Красный лев», служил пристанищем Дику Терпину.
[43]
«Таверну Розы» некогда облюбовал Фальстаф. Река располагалась в низине, а самым красивым и экстравагантным – почти венецианским – ее мостом был Флит-бридж, созданный сэром Кристофером Реном в ее устье.
– Возникают ли у вас какие-то мифологические ассоциации?
Рейчел некоторое время раздумывала, переходя от одного компьютера к другому.
– Полагаю, из всех утраченных рек Лондона Флит больше всего ассоциируется со злом. Его берега населяли проститутки и головорезы. Если человек туда падал, то обычно захлебывался нечистотами. В тысяча восемьсот шестьдесят втором году в реке образовалось столько газа, что с наступлением жары она буквально взорвалась – пробила дыру посреди улицы и обрушила пару домов. Таким образом, если бы мы сопоставляли лондонские реки с римскими реками подземного мира, Флит мог бы соответствовать Флегетону, огненной реке, а может быть, он больше похож на Стикс. Ахеронт, река скорби, вполне соответствует Тайберну – он ведь был дорогой смерти, потому что вел к месту публичной казни, к тайбернской виселице. А викторианцы, путешествуя по Тайберну, могли проплыть под Букингемским дворцом и в этом случае пели «Боже, храни королеву».
Брайант задумался, не ошибся ли, предполагая, что Джексона Убеду интересуют именно мифологические ассоциации. У него мелькнула еще одна идея.
– А какие-то из утраченных рек были связаны с римлянами?
– Я бы назвала Уолбрук – это самая первая из утраченных рек. Она протекала через старый центр Лондона, от Олд-стрит и Мурфилдз до Кэннон-стрит. Известно, что римляне плавали по ней к храму бога Митры, а потому считали ее священной. Проблема в том, что никто по-настоящему не знает, где находился Уолбрук, потому что весь район был влажный и заболоченный, и речные берега плохо обозначены.
