– Может, у тебя есть «Пи-джи типс»?
– Нет, я отказался от молочных продуктов в тот год, когда Крис Бонингтон взошел на Эверест.
[51]
И тебе в твоем возрасте тоже не советую.
– Я не в своем возрасте, – негодующе парировал Брайант. – Я чувствую себя значительно моложе своих лет.
– Это ты так думаешь, – Освальд угрюмо потряс чайным пакетиком над кружкой, – а вот твои внутренности наверняка придерживаются другого мнения.
– Погоди-ка. Ты сказал, что это второй вопрос – была ли жертва мертва или жива. А какой тогда первый?
– Уверен ли я, что передо мной тот, кто должен быть. Смерть удаляет столь многие человеческие характеристики, что даже близкому родственнику порой трудно опознать покойного, а в данном случае родственников нет – ни близких, ни дальних, – так что опираюсь я только на твое довольно расплывчатое описание и на свидетельство работника приюта. Сопоставить габариты покойного с вашими показаниями было нетрудно: не нужно делать поправку на сгорание жира или утрату одежды, потому что у бездомных нет лишнего багажа, так что в этом плане все совпадает.
Брайант с подозрением посмотрел на своего давнего коллегу-противника:
– Но что? Ты ведь хотел сказать «но», не так ли?
– Если честно, то я получил слишком мало положительных результатов, – признался Финч. Вид у него вдруг стал неловкий, почти сконфуженный. – Мы ведь ошиблись с твоими вставными зубами после взрыва в отделе, помнишь?
Брайант фыркнул:
– Так что же ты искал?
– Я проверял признаки, свидетельствующие о долговременной деформации левой стороны тела, тяжелом повреждении тазобедренного сустава и бедра, а потом проверил лучевую и локтевую кости. Ничего необычного, абсолютно нормальные конечности, никаких повреждений связок, видных невооруженным глазом. Шрамы горят не так легко, так что я проверил все тело и на этот предмет. Либо твой бродяга притворялся калекой… хотя ума не приложу зачем. Разве ты не говорил, что он хромал, убегая от тебя?
– Либо?
– Либо перед нами труп другого.
– Но тело совершенно точно из его комнаты.
Освальд не скрывал раздражения:
– Значит, он поменялся комнатами с кем-то еще. Работай головой. Может, и одеждой поменялся, а потом покинул здание. Видно, он не такой идиот, каким ты его считал. Он тебя раскусил и дал деру.
39
Спускаясь вниз
Калли перечитала написанное, а потом выделила и удалила одно предложение. Когда она сделала еще три удаления, от мейла почти ничего не осталось, и она поняла, что отправлять его не будет.
Она даже не знала, проверяет ли Пол свою электронную почту. Возможно, он отправился дальше, на юг, к солнцу, только чтобы затеряться среди путешественников, чья жизнь проходит в попытках обрести себя в пейзажах, не омраченных тенями. Она уже начинала забывать некоторые его черты. Реши он вернуться, она бы прибегла к разработанному ею плану действий, но одно она знала наверняка: между ними уже никогда не будет того, что раньше.
По крайней мере, дом становился более презентабельным. Благодаря свежей краске и новым обоям комнаты стали светлее, а на гонорар за недавний модельный контракт она сможет позволить себе новую кухонную мебель. Электрик составил план размещения галогеновых ламп, который обеспечит цокольный этаж столь необходимым ему светом.
Цокольная ванная по-прежнему требовала внимания, но что-то отбивало у Калли охоту заниматься этим помещением. Сырость жила в углах ванной, как признаки хронического заболевания. Иногда по утрам молодая женщина видела в самых холодных участках пар от собственного дыхания. Пауки вернулись, несмотря на все попытки от них избавиться, а кусок паркета постоянно лоснился от ледяной испарины. Калли решила пользоваться ванной как можно меньше, пока не подвигнет себя на радикальное ее переустройство.
Звонок в дверь заставил хозяйку дома подскочить. Едва она открыла дверь, как в дом ворвалась возбужденная Хизер.
– Он вернулся! – крикнула гостья. – Выгляни в сад, я только что его видела.
– Кто? Старик? – На мгновение Калли почти обрадовалась соседке. По крайней мере, та отвлекала ее от неприятных мыслей.
– Представляешь? Он опять там, где всегда стоит, в этом своем кусте – тебе и впрямь следует его срубить. – Хизер подлетела к окну, выходящему во двор, и протерла стекло. – Дьявол, я его не вижу, но он точно там. Я резала над раковиной лук-шалот и вдруг подняла голову. Выходит, полиция все врет.
– Что ты хочешь этим сказать? – спросила Калли, пытаясь разглядеть признаки того, что Тейт вернулся в сад.
– Я сразу же позвонила в Отдел аномальных преступлений, поговорила с сержантом Лонгбрайт. По ее словам, старый бродяга погиб во время пожара в ночлежке. Но если он мертв, у него должен быть близнец – хотя, по-моему, на нем теперь другая одежда. Что же могло случиться?
Калли была удивлена не столько новостями, сколько поведением Хизер. В последнее время той было просто некуда девать свою энергию, и она стала глазами и ушами улицы, подсматривая и подслушивая с истерическим упорством, тревожившим Калли.
– Либо полиция в курсе и зачем-то нам врет, либо он каким-то образом спасся, – продолжала Хизер. – Так или иначе, мы не можем им по-настоящему доверять, понимаешь? Я уверена: за всем стоит этот мерзкий, страшный старик. Возможно, ты в опасности, а эти полицейские и пальцем не пошевелят, чтобы тебе помочь. Словно дожидаются, пока тебя убьют в твоей постели, как бедного Джейка.
– Хизер, возможно, опасность угрожает нам всем.
– Но он в твоем саду, как ты не понимаешь? Ему нужна ты. Почему они ничего не предпринимают, чтобы нас защитить?
– Но что они могут предпринять, если даже не знают, с чем имеют дело? – спросила Калли. – У них нет зацепок. Это все равно что заявить о краже со взломом: никогда не надеешься, что вещи тебе вернут. Я как раз собиралась заварить чай. Составишь мне компанию?
– Мне некогда рассиживаться. – Хизер неохотно оторвалась от окна.
– А к тебе в сад он никогда не заходит?
– Ну, я видела его пару раз, но, кажется, ты его интересуешь куда больше.
– Приятно слышать.
– Прости, я не хотела тебя пугать. Просто все мы попадаем под влияние этих историй. Ты в курсе, что жена Рэндалла Эйсона грозится его оставить? Все говорят, у него была связь на стороне, а ведь он вроде как ярый христианин. Выходит, единственные люди на нашей улице, у кого пока еще стабильные отношения, – это Омар и Фатима, не считая того, что она не может иметь детей, а он жаждет стать отцом. Есть, правда, этот жуткий риелтор, Марк Гаррет, и его подружка, но она, конечно, никогда не выцарапает из него обручальное кольцо, а еще Уилтоны, хотя я бы не удивилась, узнав, что Оливер проматывает деньги. Брюэр сказал ему, что мечтает стать полицейским, а Оливер хотел бы видеть его адвокатом. – Она сделала паузу, чтобы отдышаться. – А от Пола есть новости?
