Поле закончилось. Форсировав небольшой взгорок, Врач вывел машину на асфальт. И остановился.
– Ужас, пошли покурим, – предложил он через плечо.
Слева спал Медбрат, справа – Полина. Девушка навалилась на меня всем телом. Осторожно перенес ее вес на дверь, поправил голову. И ткнул локтем Медбрата. Тот подскочил, захлопал глазами, как сова.
– Выходи!
– Где это мы?
– На Земле. Выходи.
И не дожидаясь, пока он сообразит, перегнулся, дернул ручку, подтолкнул плечом. Медбрат вывалился наружу, ошалело оглядываясь. Вывихнутая нога стрельнула болью, но уже вполне терпимо, скоро заживет. Я выбрался на асфальт, поймал через раскрытую водительскую дверь угрюмый взгляд Кота…
– Пойдем прогуляемся, – предложил Врач, недовольно оглядев вознамерившегося пойти с нами Медбрата: – А ты стой, кури.
И пошел по обочине, вольготно виляя обширным задом. В своих мятых джинсах и тельняшке на голое тело выглядел эдаким соседом, заскочившим на рюмку чая в воскресный день. Интересно, кстати, какое сегодня число? Двадцать пятое мая плюс-минус три дня. С хрустом размяв затекшую шею, я двинулся вслед за Врачом. За спиной Медбрат защелкал зажигалкой.
Дорога пересекала поле и упиралась в далекий перелесок. Вдоль обочины стояли странные электрические столбы: бетонные двутавры с рядом вертикальных отверстий на всю высоту. Через верхние дырки были протянуты три толстых провода в черной оплетке.
Врач не торопился, я, прихрамывая, ковылял следом. С высоты насыпи можно было разглядеть четкую симметрию полевых всходов: пучки растительности шли параллельными линиями, повторяя изгибы дороги. И никакого намека на присутствие людей: ни машин, ни строений. Поле, лес, солнечное небо с аккуратными, будто специально откалиброванными кляксами облаков: пасторальная картина на тему «просторы Родины».
Отойдя от машины метров на двадцать, Врач обернулся:
– Мы вчера Калугу проехали. Километрах в пятидесяти от нее сейчас.
– И чего?
– Ничего. Киевское шоссе, допустим, я найду. Но по нему ехать опасно. Посты и все такое прочее. А машина наша, скорее всего, уже в базе. Нужно тачку менять. Или огородами добираться. Но огородами, скорее всего, заблудимся.
– Можно Медбратовым нейрофоном воспользоваться, – предложил я.
– Не вариант, – дернул головой Врач. – Он у него через одно место работает. Вряд ли даже карты загрузит. Да и вообще… не надо лишний раз ему в сеть выходить.
– Да он небось постоянно в сети.
– Все равно, – Врач покосился на машину. – Без него обойдемся.
– Думаешь, с ним косяк какой-то?
Врач вытер успевший вспотеть на солнце лоб, подергал себя за бороду:
– Не знаю, – произнес он нехотя. – Я теперь ничего не знаю. Но если предположить, что нас куда-то умышленно гонят…
Я понял, что он имеет в виду. Цель, предложенная Медбратом – город Железногорск, – удивительным образом оказалась именно в том направлении, куда мы отступали от преследования Компании.
– А можно как-то его нейрофон отключить?
– Нет, – Врач устало вздохнул. – Я ж рассказывал сто раз. Гаджет в принципе не отключается. Нет такой функции. Он становится частью организма. Вырубить его – все равно что вырубить мозг.
– Ну шапочку из фольги на него надеть. Кастрюлю!
– Тогда надо его всего в фольгу закатывать.
Через дорогу стремительно перелетела какая-то крупная птица и, заложив крутой вираж, спикировала в кукурузу. Врач вздрогнул, уловив движение. А я крепко задумался: что делать?
Сегодня утром, обсудив все еще раз вместе с Полиной, мы приняли идею Медбрата поехать туда, где производятся нейрофоны. Кот тоже высказался за это, но он у нас пожизненно был лишен права голоса.
При этом все отдавали себе отчет, что план утвердили больше от безысходности. Что еще остается? В лесу жить? А Медбрат твердо настаивал на том, что, если его доставить на место, он решит все наши проблемы. Потому что сможет подключится к артефакту, с помощью которого создаются нейрофоны.
Хрен его знает… Лично мне очень хотелось верить Медбрату. В конце концов, к сети-то он подключается и делает там что хочет. Почему бы не предположить, что так же получится и с артефактом… А контроль над производством – это уже повод для разговора с Компанией на равных.
Если Медбрат не врет… Но Врач подтвердил, что упомянутый Медбратом артефакт в районе Курской магнитной аномалии имеет место быть. Точнее – он сам и есть Курская магнитная аномалия.
Обнаружили его еще в семидесятых. Тогда же под городом Железногорском был основан научно-исследовательский институт. Чем они там занимались и чего добились – неизвестно. Но в девяностые, когда режим секретности дал трещины, всплыло много информации о курском чуде: будто бы и материя в его поле изменяет свои свойства, и живые организмы мутируют, и вообще, что это действующий корабль пришельцев, хоть сейчас на Марс лети.
Чушь, понятное дело. Однако же два факта имели место быть: во-первых, артефакт действительно существовал и, во-вторых – после развала Союза именно на базе железногорского НИИ возникла Компания. А к этим фактам цеплялся еще один: несмотря на очевидное стремление наладить собственное производство нейрофонов, все зарубежные производители до сих пор вынуждены закупать чипы у нас.
– Я бы очень хотел, чтобы Медбрат был прав, – признался я Врачу.
– Не то слово! – невесело улыбнулся он.
– Ты ему не веришь?
– Да как-то, понимаешь…
– Понимаю.
Я действительно понимал, у самого интуиция была очень развита. Медбрата я, признаться, до сих пор ни в чем таком не подозревал, но сейчас, после слов Врача, задумался: ведь и правда, есть в нем что-то подозрительное. Не зря же при первой встрече мне с ним пить не захотелось. Я обернулся к машине: Медбрат стоял, опершись на дверь, и курил.
– Думаешь, его гаджет начал выходить на нормальный режим работы? – спросил я, заговорщицки понизив голос. – И он может сдать нас Компании?
– Нет, – категорично заявил Врач. – Это невозможно. Ты просто механизма не сечешь. На Медбрата нейрофон изначально сел нештатно. Он так же как и ты несовместим с гаджетом.
– Да? А как же тогда вживил?
Врач окатил меня насмешливым взглядом:
– А вот так! Нейрофон можно нацепить на любого, был бы мозг. А так как по ряду косвенных признаков я определил, что он у тебя есть… Короче говоря: в нейрофон вшита защита от неверной посадки. И защиту эту прописал я.
Врач подождал моих вопросов, но у меня было единственное желание: смотреть на него и хлопать глазами. Не дождавшись реакции, Врач понимающе кивнул и продолжил:
– Помнишь, я рассказывал, что у себя в лаборатории занимался вопросом ориентации гаджета на стадии первоначального вживления?
