***
Мы ждали до последней минуты. Гости устали, хотя старались скрыть это. Мои родители нервничали. Я была на грани истерики.
Внезапно сверху донеся странный звук. Все взгляды устремились в небо. Над нами кружил вертолет. Вскоре от него отделился парашют.
– Наш рабочий день закончился! Мы закрываемся! – объявила заведующая ЗАГСом.
– Подождите еще десять минут! – попросил Антон Котов.
Заведующая неохотно согласилась.
Парашютист приземлился на площади неподалеку от ЗАГСа. Нечаев, Котов, Абрамов и Герман Корецкий помчались туда. Я хотела присоединиться к ним, но родители удержали меня.
– Этот ненормальный парашютист не имеет никакого отношения к твоему жениху! – заявила мама. – Сосновский, конечно, легкомысленный, но не до такой степени.
– Алекс непредсказуем. Он способен на все, – предупредил отец.
Он оказался прав. Нечаев, Котов, Абрамов и Корецкий вернулись вместе с Александром. Выглядел он совсем не так, как полагалось жениху. Его одежду вряд ли можно было назвать парадной, и чистотой она не отличалась.
– Десять минут прошло! – напомнила заведующая ЗАГСом.
– Вам придется задержаться, чтобы провести церемонию бракосочетания, иначе я взорву ЗАГС! – угрожающе произнес Александр Сосновский.
– Вы слышали, что он сказал?! – обратилась заведующая к Антону Котову.
– Сосновский обязательно получит наказание, положенное по закону, но позднее. А сейчас, пожалуйста, выполните его просьбу! – отозвался Антон.
Заведующая не рискнула спорить с начальником полиции. Кроме того, она опасалась, что Александр выполнит угрозу. Поэтому регистрация, наконец, состоялась. Все остались довольны. Заведующая ЗАГСом, выпив вместе с нами шампанское, и получив в качестве компенсации за моральный ущерб пачку стодолларовых купюр, простила Сосновского и попросила начальника полиции не наказывать его. Только моя мама продолжала злиться на Александра.
– До ЗАГСа можно было доехать за пять минут. У Вас дорога заняла весь день, – проворчала она.
– Вы правы, – согласился Сосновский. – Я понимаю, что виноват, но не могу ничего сказать в свое оправдание.
– Сева бы так не поступил! – раздраженно продолжила мама.
– Верно, – подтвердил отец. – Сева не рискнул бы лететь на вертолете, и пользоваться парашютом он не умеет.
– Я имела в виду совсем другое, – сердито ответила мама.
Ее не удивило отсутствие Севы. Она подумала, что ему было бы тяжело видеть то, как я вступаю в брак с другим мужчиной. Зато у меня вдруг появилось жуткое подозрение.
После регистрации, когда Александр уехал, чтобы привести себя в порядок и переодеться, я позвонила Севе и рассказала об инциденте. Сева признался в том, что организовал похищение Александра Сосновского. Двоюродный брат Севы работает на севере вахтовым методом. Он должен был улететь ночью и согласился помочь Севе избавиться от ненавистного соперника.
– Ты совершил подлый поступок, – прокомментировала я. – Не ожидала от тебя ничего подобного!
– Мне очень хотелось отмстить Сосновскому, – пояснил Сева. – Я надеялся, что он не явится на собственную свадьбу, и ты разочаруешься в нем.
– Теперь я не смогу относиться к тебе так, как прежде, и считать тебя своим другом, – предупредила я.
– Дружбы и не было никогда! Я давно уже был влюблен в тебя, но не решался признаться.
Мне стало жалко Севу. Но в это время вернулся Александр, и все остальные люди перестали существовать для меня. «Неужели это свершилось?! Даже не верится! Самый лучший в мире мужчина теперь мой!» – радостно думала я.
Александр Сосновский смотрел на меня и улыбался. Этот день для него был тоже самым счастливым.
Свадьбу отмечали в ресторане, долго и весело. А ровно в полночь любовались салютами, устроенными в нашу честь. Это зрелище впечатлило даже мою маму. Она перестала сравнивать Сашу и Севу.
Мои родственники уехали с ночным поездом. Отец планировал важные дела на утро, а мама опять собралась в командировку. Костя и баба Лида отправились вместе с ними. Наверное, у них тоже имелись уважительные причины. Хотя не исключен и другой вариант. Они не хотели мешать нам. И тетя Даша не ночевала на даче. Мы остались совсем одни. Наконец-то!
Саша нес меня на руках до спальни. Возле кровати он осторожно опустил меня, помог принять вертикальное положение, обнял и поцеловал. Это был настоящий поцелуй, долгий и сильный до головокружения. Он пьянил крепче любого вина, хотя мы были трезвые. Брачная ночь! Ожидая это событие, я пыталась представить, как все будет происходить. А Саша, наверное, давно уже сгорает от нетерпения.
Но я услышала совсем не то, что ждала.
– Спокойной ночи! – произнес Сосновский.
– Что?! – не поняла я. – Странные у тебя шутки!
– Пусть эта ночь будет для тебя счастливой и спокойной! – сказал Саша.
– Для нас! Мы проведем ее вместе, – ответила я.
– Нет. Я не хочу причинять тебе боль и чувствовать себя садистом!
Он говорил так серьезно, что я опешила.
– Ты не намерен остаться со мной?!
– Не настаивай, иначе будешь проклинать меня за то, что испортил тебе праздник!
– Сосновский, ты заболел или лишился рассудка?!
– Ни то, ни другое. Я люблю тебя.
– И поэтому отказываешься от супружеских обязанностей?!
– Мы выполним их позднее.
– Нет! Сейчас!
– Тогда нам обоим придется выпить коньяк.
– Издеваешься?! Или хочешь сказать, что в трезвом виде я не привлекаю тебя?
– Я боюсь причинить тебе боль и вызвать у тебя отвращение, – признался Саша.
Вид у него был такой несчастный, что я рассмеялась. Нелепая ситуация! Бояться и переживать должна я, а не он!
– Все будет нормально, – заверила я, целуя его. – Чем раньше это случится, тем лучше для нас обоих. И не забывай о том, что я – почти врач. Мне все известно, и морально я уже подготовилась. А боли я не боюсь, и она ведь не запредельная, а вполне терпимая.
Мои аргументы не убедили Сосновского. И тогда я решила проявить инициативу. Моя ладонь опустилась на его брюки в том самом месте, которое считается интимным и неприличным.
– Надежда Алексеевна, что Вы делаете?!
Его глаза даже расширились от изумления. Можно подумать, что я пытаюсь соблазнить невинного ангела!
– Провожу диагностическую процедуру, – объяснила я, чувствуя, что диагностика проходит успешно.
– Такими темпами пациенту скоро потребуется интенсивная терапия! – пробормотал он, но не стал сопротивляться.
– К интенсивной терапии Вы еще не готовы, Александр Николаевич!
