Проснувшись, я обнаружила на даче лишь моего отца и тетю Дашу. Я вспомнила о том, что полицейские отпустили Сашу только до восьми часов утра и едва не расплакалась.
Глава 3
Дамир Ильясович Галимов был назначен следователем вместо Антона Сергеевича Котова, который, получил повышение, став начальником ГОВД. В Нэйск Галимова перевели из областного центра, в качестве наказания за грубое обращение с арестованными. Котов не знал об этом, а Галимов скрыл от него правду. Дамир Ильясович старался проявить себя с положительной стороны. Он был вежлив и дружелюбен по отношению к сослуживцам, а допросы проводил так тактично, что удивлял и полицейских, и допрашиваемых. С Котовым Галимов быстро нашел общий язык. Молодой неопытный начальник полиции считал Дамира Ильясовича компетентным специалистом и советовался с ним по разным вопросам. Галимов охотно помогал Антону. Самой большой удачей для Дамира Ильясовича стала женитьба Котова. После свадьбы начальник полиции взял отпуск и отправился вместе с супругой в Италию, а вместо себя оставил Галимова. Все восприняли это как должное.
Приступив к обязанностям начальника полиции, Дамир Ильясович решил выслужиться перед высшим начальством, чтобы вернуться в областной центр. Ликвидация банды адольфовцев могла бы послужить подходящим поводом для реабилитации Галимова. Но пока Дамир Ильясович размышлял над тем, как поймать бандитов, Сосновский нарушил его планы, нагло расстреляв пятерых адольфовцев. Галимов был в ярости, так как рассчитывал захватить бандитов живыми и доставить их в областной центр.
Анализируя случившееся, Дамир Ильясович установил, что события развивались следующим образом. Тридцатилетний житель Нэйска, Вениамин Гольц, возвращался из Михайловки в город. Внезапно дорогу ему преградили две машины, из которых вышли пятеро мужчин в коричневой форме со свастикой. Гольц понял, что это означает, и успел позвонить в полицию. Но его не смогли спасти. Когда прибыли полицейские, Вениамин Гольц лежал на обочине дороги без признаков жизни. Возле него находился Александр Сосновский, который пытался оказать помощь погибшему. Рядом обнаружили трупы адольфовцев. Сосновский признался в убийстве бандитов. При обыске у него изъяли два пистолета. Галимов решил использовать эти факты с пользой для себя и придумал другую версию. После расправы с Гольцом главарь банды застрелил своих сообщников и пытался скрыться, но был задержан полицейскими. Об этом Дамир Ильясович и доложил высшему начальству. За главаря банды он собирался выдать Александра Сосновского. Проблема заключалась лишь в том, что Сосновский категорически отказывался признать себя лидером адольфовцев. Но Галимов надеялся, что ему удастся переубедить упрямца.
Допрос длился уже два часа подряд. Сосновский по-прежнему оставался при своем мнении. Никакие доводы не действовали на него. И тогда Галимов перешел к более жестким мерам. Дамир Ильясович не считал себя садистом, и ему не нравилось калечить людей. Он применял такие пытки, которые не оставляли видимых следов. Все необходимые аппараты и инструменты он привез из областного центра и спрятал в своем кабинете, но еще не пользовался ими. Сосновский должен был стать первой жертвой Галимова в этом городе.
– Ток повредит твой мозг, и ты станешь кретином! – пригрозил Галимов.
– Вы блефуете! – не поверил арестованный. – Если я перестану соображать, то не смогу дать те показания, которые Вам нужны.
– Зато всем станет ясно, что ты…
– Вы! – прервал Сосновский. – Обращайтесь ко мне так, как положено!
– Наглец! – вспылил Галимов и ударил арестованного по лицу.
Кожа у Сосновского оказалась нежная и очень чувствительная. Место удара моментально покраснело, затем стало отекать и синеть. «Он специально спровоцировал меня!» – подумал Галимов.
– Вы ведете себя некорректно! – заявил Сосновский, подтвердив подозрения Дамира Ильясовича.
Галимов очень хотел снова ударить наглеца, но сдержался. Он решил воздействовать на Сосновского другим способом.
Дамир Ильясович велел привязать арестованного к креслу, затем одел на голову испытуемому металлический обруч, присоединил к нему провода и включил аппарат, генерирующий болевые импульсы. Когда указатель дошел до середины шкалы, Сосновский сильно побледнел, его зрачки расширились. Обычно испытуемые в таких случаях кричали, стонали или выли от боли. Но Сосновский молчал. «Терпеливый!» – зло подумал Галимов и увеличил силу тока. Сосновский потерял сознание. Нашатырный спирт не привел его в чувство. Пришлось выключить аппарат и сделать перерыв. Арестованного отвязали от кресла и уложили на кушетку. Он ни на что не реагировал, хотя дышал нормально, пульс был слабый и частый. «Болевой шок!» – понял Галимов, но не стал вызывать «скорую».
Сосновский очнулся только через час. Открыв глаза, он лежал неподвижно и смотрел в одну точку.
– Как ты себя чувствуешь? – поинтересовался Дамир Ильясович. Арестованный промолчал.
– Ты слышишь меня?! – испуганно крикнул Галимов и снова не получил ответ.
Полицейские подняли арестованного и усадили на кушетку, прислонив спиной к стене. Сосновский молчал, и взгляд у него был отсутствующий. «Ток разрушил его мозг!» – ужаснулся Дамир Ильясович. Он переживал не за арестованного, а за себя. Галимов не мог отправить Сосновского в областной центр в таком состоянии.
– Скажи, пожалуйста, что-нибудь! – взмолился Дамир Ильясович.
Сосновский, наконец, отозвался. Он выругался, кратко и нецензурно.
– Если ты ругаешься, значит, с тобой все в порядке! – обрадовался Галимов.
– Заткнись, урод! И не смей больше прикасаться ко мне! – продолжал злиться Сосновский.
– Очень хорошо! – ликовал Галимов. – Именно так ты и должен вести себя на допросе в областном центре!
Но доставить арестованного в областной центр Дамир Ильясович не успел. Представители высшего начальства сами прибыли в Нэйск вместе с сотрудниками ФСБ. Они явились без предупреждения. Но больше всего Галимова обеспокоило то, что среди прибывших находился Владимир Нечаев – следователь из областной прокуратуры, с которым у Дамира Ильясовича были натянутые отношения. Нечаев имел малый опыт работы, но прокурор ему доверял и считал его проницательным. Выглядел Владимир Нечаев весьма эффектно – высокий стройный брюнет славянского типа с изящными чертами лица и кристально-чистыми серо-голубыми глазами. Но за ангельской внешностью скрывался жуткий характер. Проработав в прокуратуре всего четыре года, Нечаев умудрился испортить карьеру многим высокопоставленным чиновникам и даже сотрудникам правоохранительных органов, в том числе и Галимову. Дамир Ильясович считал Нечаева источником всех своих бед, включая ссылку на периферию. Еще один неприятный сюрприз заключался в том, что среди сотрудников ФСБ присутствовали столичные гости. Особое опасение вызывал майор Грибов. От взгляда его пронзительных, желто-серых глаз становилось не по себе. Он напоминал хищника, притаившегося в засаде.
Нечаев уже успел побеседовать с полицейскими, выезжавшими на место преступления, и настроен был скептически.
