– Сколько он продержался? – поинтересовался Маноло, садясь за руль.
– Гораздо дольше, чем вы оба предполагали, – уклонился от ответа Лестер.
– Купаться будешь? – обратился к пленнику Ирвин.
– Если получится, то да, – отозвался Александр, стараясь не обращать внимания на боль.
Джордж поехал вместе с ними. Он помог пленнику добраться до воды. Плыть Александр не мог, поэтому просто брел по дну до тех пор, пока вода не достигла шеи.
Вернувшись на берег, Александр обнаружил там Энрике. Юноша уже успел постирать одежду пленника и разложил ее на камнях, под лучами яркого солнца.
– Теперь твоя судьба зависит от решения Зюда, – сказал Ирвин пленнику.
– Будем надеяться, что Алекс не получит на ужин кукурузную лепешку и травяной отвар, – хмуро произнес Маноло.
– Такой ужин дают пленникам, приговоренным к смерти, – пояснил Энрике.
Александр Сосновский не хотел умирать. Прежде ему везло. Но удача не может быть постоянной.
***
Вечером Александра перевели в другое помещение, с такими же деревянными стенами и полом, устланным сухой жесткой травой. Только оно было меньше по размеру, и в нем уже находились двое пленников. Александр охотно познакомился с ними. Товарищи по несчастью оказались журналистами. Они готовили репортаж о Кейп-Йорке.
Француз Жюль, тридцатилетний шатен с приятными чертами лица, находился в плену восемь дней. Американец Фрэд, рыжеватый, невзрачный, выглядел старше Жюля. Свой возраст Фрэд не назвал. Сколько времени он находился в этом месте, американец тоже не мог сказать, потому что сбился со счета. Фрэд и Жюль тоже прошли испытание и ожидали результатов.
– У тебя гангрена левой ноги, – бесцеремонно заявил Жюль.
– И перелом правого предплечья, – добавил Фрэд.
– Знаю, – отозвался Александр, осознавая, что шансов на спасение нет. Даже если каким-то чудом удастся выбраться отсюда, то его добьет гангрена. Чтобы избавиться от нее, надо ампутировать ногу, а на это Сосновский не согласится никогда, ни при каких обстоятельствах. Лучше умереть, чем стать инвалидом!
– Саг не пощадил тебя, – продолжил Жюль.
– Это все было до него. А Саг лишь ударил меня молотком по больной руке.
– Ты отделался так легко, потому что неинтересен Сагу, – прокомментировал Фрэд. – Он не тратит время на умирающих.
– Казнь была бы для тебя благом, – во взгляде Жюля промелькнуло сочувствие.
– Ты прав. Лучше умереть, чем разлагаться заживо, – согласился Александр.
– А мы успешно прошли все этапы испытания! – горделиво сообщил Жюль.
– Даже беседу с Сагом? – уточнил Александр.
– Саг – палач, маньяк и садист! – возмущенно воскликнул Жюль. – Мне он вгонял иглы в разные участки тела, а Фрэду прижигал спину каленым железом.
– Мне повезло больше, чем вам, – сделал вывод Александр.
– Оптимист! – усмехнулся Жюль.
Дверь распахнулась. Вошел невысокий мужчина азиатского типа. Он принес пленникам ужин: золотистые лепешки и чай.
– Пшеничная? – поинтересовался Жюль, рассматривая лепешку.
– Кукурузная, – пояснил азиат, отводя взгляд, и поспешил удалиться.
– Наконец-то нормальная пища! – объявил Жюль с довольным видом.
– Прежде нас кормили только сырыми овощами, – пояснил Фрэд.
Все три пленника получили на ужин кукурузные лепешки. Но огорчился только один.
– Почему ты не ешь? – удивился Жюль.
– Пропал аппетит, – признался Александр, не объясняя причину. Зачем портить людям настроение в последний день жизни?
Жюль и Фрэд, с разрешения Александра, съели его лепешку, разделив ее поровну.
Травяной отвар Александр рискнул попробовать, потому что испытывал сильную жажду. Напиток был горьковатый, но приятный на вкус. После него потянуло в сон. «Если это яд, то смерть будет легкой», – мелькнула мысль и исчезла в разноцветном тумане.
Пробуждение вряд ли можно было назвать приятным. Грубый мужской голос велел пленникам выходить наружу.
– Почему так рано? – проворчал Жюль, сонно потирая глаза.
– Не спорь с ними и не задавай лишние вопросы, иначе снова попадешь к Сагу! – тихо произнес Фрэд.
Предупреждение подействовало. Жюль первым оказался снаружи. Фрэд тоже не стал задерживаться. Александр не спешил. Он догадывался о том, что их ожидает.
Вошел Энрике.
– Мне разрешили попрощаться с тобой! – мрачно сообщил он, поправляя повязку на руке пленника.
Александр хотел вернуть ему талисман, но юноша отказался.
– Этот магический предмет помог тебе при встрече с Сагом! – уверенно заявил Энрике.
– Но не спас от смертного приговора, – грустно улыбнулся Александр.
В огромных темных глазах юноши блеснули слезы.
– Извини, я не хотел тебя огорчать! – Александр пожалел о своих словах, которые Энрике, наверное, расценил как упрек.
– Я не желаю тебе смерти, Алекс! Но от меня здесь ничего не зависит. Я сам могу отправиться к предкам внезапно, в любой момент.
– Энрике! Твое время истекло! И пленнику нельзя задерживаться! – торопил грубый мужской голос.
Александр не стал испытывать терпение охранников.
Шестеро конвоиров, вооруженные автоматами, привели пленников на равнину, окруженную мелкими, зеленовато-серыми скалами. Зюд ждал их вместе со своим заместителем, хмурым бородатым мужчиной по имени Клаус.
Трое конвоиров остались возле пленников, остальные присоединились к автоматчикам, выстроившимся в ряд невдалеке.
– Он будет первым! – Зюд указал на Жюля.
Два конвоира отвели француза на небольшую каменистую площадку. Жюль удивленно осмотрелся, задержал взгляд на автоматчиках, и только тогда осознал происходящее.
– Нет!!! – завопил он. – Не надо! Пожалуйста!
Зюд взмахнул рукой. Автоматные очереди заглушили крик. Жюль упал, обагряя камни кровью, и затих.
Настала очередь Фрэда. Ему отвели место в стороне от трупа, на другой площадке. Американец не умолял о пощаде. Он попытался спастись другим способом. Фрэд побежал к скалам. Автоматчики расстреляли его, не дожидаясь команды.
Александру предназначалась самая дальняя площадка. Когда он добрел до нее, опираясь на трость, и тяжело дыша, на панику уже не осталось сил. Голова кружилась. Сердце билось часто, но слабо. Сохранять равновесие было трудно даже с тростью. Александр подумал, что упадет прежде, чем услышит звуки автоматных очередей.
Он не видел, как Зюд взмахнул рукой, потому что перед глазами мелькали красные пятна. Но звук автоматных очередей различил четко в утренней тишине. Упал он позднее, когда эти звуки уже затихли.
