Брайант никак не ожидал услышать теорию Юнга от уборщицы. Он осторожно прошел по мокрому мраморному полу и вышел наружу, взглянув на небо. Пелена коричневого дыма нависла над домами с восточной стороны, весьма напоминая пыль от сноса зданий. Облака скоро рассеются, открывая бомбардировщикам дорогу в город. Он размышлял над тем, какие еще ужасы преподнесет на этот раз ночь.
Набив трубку последней щепоткой табака, Брайант двинулся по направлению к телефонной будке, тревожно перебирая в уме составляющие смутной теории. Глобус, циркуль, флейта, ветер, трагическая маска, статуя на крыше театра, мать Стоуна, цветок в лацкане Дэрвелла – выстроив все это в единое целое, он неминуемо покажется окружающим безумцем.
А если он ошибется, это не только положит конец его многообещающей карьере, но и окончательно подорвет доверие к отделу.
36
Более широкая картина
– Что, скажи на милость, с тобой стряслось? – спросил Брайант.
Его напарник был облеплен комьями грязи, а куртка порвана от плеча до пояса.
– Свалился с мотоцикла, – объяснил Мэй, осматривая себя. – Наш призрак несся, как летучая мышь, прямиком из ада. Я потерял его в переулках, разве Бидл тебе не сказал?
– Он сказал, что ты украл и разбил транспортное средство техпомощи. Не волнуйся, это я улажу с ними позже. Ты в порядке?
– В кровь руки стер, а больше ничего серьезного. Ты чем занят?
Брайант стоял на перевернутом вверх дном металлическом ящике из-под молока на парковке суда магистрата на Боу-стрит, целясь завернутой в кисею свиной ножкой в стальной лист, положенный на груду булыжников.
– Проверяю теорию, – объяснил он, размахнулся и швырнул ножку. – Парень выпал с балкона. Наверное, тебе сообщили. Его исполосовали бритвой. Ну, хоть труппа ни при чем. – Он слез с ящика и подобрал кусок мяса, угодивший прямо на лист железа. – Все правильно, свинина, конфискованная на черном рынке, практически несъедобна, но вес приблизительно совпадает.
– С чем? – ошеломленно спросил Мэй.
– Понятно, что с парой ступней. – Брайант бросил на него укоризненный взгляд, подняв свиную ножку для следующего броска.
У Мэя не было охоты на ночь глядя заниматься подобными глупостями. Его удивило, что напарник все еще торчит здесь.
– Мистер Давенпорт ждет нас в твоем кабинете, – предупредил он. – По крайней мере, мне кажется, что это он.
– Костлявый краснолицый мужик, из ушей торчат пучки седых волос, вытаращенные глаза, полопавшиеся сосуды на носу, весь провонял жевательным табаком?
– Так и есть. Надеюсь, он не заметит твое растение.
– Какое растение? – спросил Брайант, невинно округлив глаза.
– Не прикидывайся, что не знаешь. То самое, с зубчатыми листьями. Китайцы их сушат и курят. Марихуана. Им пользуются наркоманы из доков Лаймхауса.
– Ты что, обвиняешь меня в том, что я наркоман? Строго говоря, это старинное лекарственное средство.
– Хорошо, на всякий случай я затолкал его под твой стол.
– Спасибо, старина, – ухмыльнулся Брайант. – Ты славный малый.
Фарли Давенпорт с отвращением изучал заплесневелый череп тибетца, окруженный африканскими амулетами, которыми был забит книжный шкаф Брайанта.
– Может, кто-нибудь из вас объяснит, что происходит в театре «Палас»? Только что списан один армейский мотоцикл, а другой так и не нашли.
– Мистер Мэй преследовал убийцу. Нам повезло, что он не разбился. Я попросил определить местонахождение мотоцикла с другим номерным знаком.
– Кто тот парень, что умер?
– Он не должен был находиться в здании, – объяснил Брайант, уходя от ответа на поставленный вопрос. – Я просил ограничить вход для посторонних, но управляющий компанией мне отказал.
Давенпорту нелегко было объяснить детективам, почему он ими так недоволен. Он провел руками по седым редеющим волосам и принял грозный вид.
– Я просил, чтобы всех посетителей регистрировали при входе и выходе. Этого должно быть достаточно.
– Что мы и сделали, – ответил Брайант, – но кто-то по-прежнему ставит препоны. Следует вообще запретить вход в театр всем посторонним. Там повсюду кто-то фланирует. Прямо как в Гайд-Парке в выходной день.
Давеннорт неодобрительно хмыкнул.
– Мне позвонила какая-то безумная мегера по фамилии Пароль, типичная дамочка из шоу-бизнеса, жалуется на то, что в некоторые помещения театра невозможно пройти. Похоже, она не в силах уловить разницу между реальным убийством и театральной драмой.
– Извините, сэр. Я сообщил ей, что в целях проведения судебной экспертизы нам необходим исключительный доступ к определенным помещениям, но она наотрез отказалась блокировать остальные. Вероятно, это вне зоны ее контроля, поскольку в дело вовлечены две отдельные компании, ее и владельца театра.
– Эта чертова война дает всем повод манкировать законом. – Нос Давенпорта покраснел как никогда. – Заверяю вас, когда она закончится, все эти дамочки снова заделаются проклятущими домохозяйками, и мы сможем снова руководить страной.
– Мисс Пароль подотчетна совету директоров, а тот единодушен в своей решимости не допустить срыва спектакля.
– Похоже на то, что это чертово мероприятие сорвется, когда его прикроет Вестминстер, – отрубил Давенпорт. – Случись такое в мирное время, в здании уже никого бы не было – и без всяких вопросов. Господи, трое мертвы, а у нас ничего, кроме явлений призрака и прочей тарабарщины. Люди пугают друг друга байками о фантомах, проникающих сквозь стены. Это же как-никак театр «Палас», а не дом пастора в Борли! Не желаете поведать мне, как это случилось?
– Я бы хотел, сэр, но мы сами не знаем. Мистер Дэрвелл, тот парень, на которого напали на балконе, сын одной из исполнительниц. Они с другом пришли на прогон. Друг ушел, Дэрвелла видели стоящим у края балкона спиной к сцене, его зарезали и перебросили через парапет. Перила низкие, а угол наклона пола крутой. При падении он сломал нос, челюсть и ключицу, потерял слишком много крови и умер. Дама, на которую он чуть не приземлился, мать Майлза Стоуна, мельком видела нападавшего снизу, и ее описание мужчины совпадает с тем, что дала мисс Трэммел прошлой ночью. Это тот самый человек, который удрал на угнанном мотоцикле.
– Кошмар какой-то. А не друг ли это Дэрвелла?
– Он уже сидел в пабе, когда это случилось.
– Надеюсь, вы в курсе, что история просочилась в прессу.
– Мы утаивали ее сколько могли, – ответил Мэй, – но на торговца каштанами вышла «Ньюс оф уорлд». К счастью, эта газетенка выходит лишь раз в неделю.
– Вы действительно болван, Брайант, – изрек Давенпорт. – Половина их внештатных писак подрабатывает в «Дейли скетч». В завтрашнем номере наверняка что-то появится.
