– А что теперь будет?
– А ты не слышала? Не отсвечивать. Плывём по течению, как говно. – Миша разозлился, пнул разбитый терминал.
– А я? Мне теперь что делать? – спросила Маша, заворачиваясь в одеяло, будто ей вдруг стало зябко.
– Исполнять свой долг. Иди, доложи командирам, что задание выполнено.
– Что? Ты что такое говоришь? Ты меня вот так вот отпустишь? После всего? Выгоняешь фактически! А если я не вернусь? Если я всё, как было, расскажу?
– Ты именно так и сделаешь. Всё расскажешь, как было. И вернёшься.
– А не вернусь? Ты не боишься, что предам тебя?
Миша пытался натянуть всё ещё влажные штаны, но с сожалением обнаружил, что застёжки так и не появились на своём месте, оборванные в порыве страсти, и отбросил их. Встал перед Машей, заложив руки за спину, раскачиваясь с пятки на носок, потом – провёл руками по волосам, резко бросил руки вниз, говоря рубленно, как отдавая приказы в бою, голосом полным стали и… боли:
– Вчера мой мир рухнул. Потом – появилась ты. Мне стала вновь интересна жизнь. Если ты окажешься сукой – зачем такая жизнь?
Миша развернулся и ушёл в туалет, сцапав по пути ещё одни штаны. Когда он вышел, Маша всё так же сидела, обняв ноги, закутанная в одеяло. Услышав его, подняла заплаканные глаза:
– Я никуда не пойду. Я увольняюсь! Слышите, вы! Мне всё равно, что хотите, делайте – я уволилась!
– Нет, ты пойдёшь. Ты доложишь. Твоим кураторам интересно, что тут происходило. И не кричи. Все их жучки – погорели. Ещё вчера вечером, когда я первый раз вошёл в квартиру.
– И ты молчал? Почему не сказал?
– И лишить себя удовольствия наблюдать твои актёрские таланты?
– Ах ты, козёл!
Одеяло полетело в сторону, девушка, обернувшаяся дикой рысью, кинулась на Мишу. Ха, напугала Маугли – рысью! Мы тигров ломали! Их борьба закончилась очередным утверждением, что они – одно целое. Очередным слиянием двух половинок в один сплетённый клубок. Ещё штаны – в минус!
– Время, – сказал Миша с сожалением в голосе, когда всё закончилось. – Скоро обслуга придёт.
– Надо прибраться, – подскочила Маша. – Неудобно.
– Это мило, конечно. Трогательно. Прибраться перед приходом уборщицы! Но головы не забивай. И улики не трогай. Горничная – старший сержант госбезопасности. Не мешай её работе.
Маша села подавленная.
– Что, все – служат?
– Это особый дом. Тут живут не простые люди. Сплошь – генералы. Маршалы, генеральные конструкторы, начальники флагманов промышленности. Самые-самые. Поэтому ваша легенда с подружкой – халтура. Чужие тут не ходят, милая моя. Только свои.
– Как так жить? Когда всё – на виду?
– Привыкай. Привыкнешь. Я же тебе говорил, твоя жизнь изменилась навсегда. Милая, очнись, вставай, поищи себе что-нибудь одеться. Неважно что. Нужное – купим.
– А деньги? У меня не на что покупать. Всё отдала за платье. Вот это платье!
– А что – деньги? Забудь! Для тебя теперь деньги не будут ничего значить. Должна привыкнуть, что деньги ничего не значат, или они тебя – сожрут.
– Кто?
– Деньги. Когда их столько, сколько будет в твоём ведении – они могут погубить. Надо привыкнуть к ним относиться – равнодушно. Деньги – ничто. Есть вещи более ценные, более значимые. Когда денег будет столько, что тебе их не потратить, начинаешь ценить то, что невозможно купить. И что не продаётся.
– И что это?
– Банальности: любовь, семья, родители, дружба, Родина, Земля, долг, совесть, честь. Давай помогу. Примеряй эти штаны. Вот. А эту майку?
– Как? Прямо так?
– Такую грудь – можно и так. Позже купим. Да хрен мы что нормального купим тут! Ладно, в Гвардейске купим. Или закажем. Прямо по тебе сошьют. Вот эту ветровочку прикинь.
– Броская.
– А ты какая? Блин, никаких туфель нет. Ладно, меряй бегунки. Ах, Ленка, немытые швырнула в шкаф! Матери вломлю! А она – ей вломит! Неряха! Носки, носки! Да, годится. Велико не мало. А штаны теперь не идут. На вот эти вот штаны. Наши заклятые друзья их называют «джинсы». Мерзкое слово какое-то. Вот, годится! Иди, сообрази что пожевать, типа бутербродов, я на вахту звякну. Смотри, малыш, полный бардак, а мундир мой – как пальцем не тронутый!
– Ух ты! Золотая Звезда! Настоящая?
– Нет, конечно! Муляж. Копия. Тоже золотая, но копия. Настоящая – в музее Гвардейска. Будет, когда мама доедет.
– За Сталинград? Как? Тебе сколько лет?
– Скоро кино выйдет. Вместе сходим, увидишь – как. Михалыч? Здравствуй, дорогой! – Миша уже кричал в трубку – Михалыч оглох на одно ухо после ранения. Потом Маугли накрыл микрофон рукой, обратился к девушке: – Маша, пожевать бы!
– Солдафон! Держиморда! Всё, закончилась романтика? Женщина, на кухню, к плите! Знай своё место?
– Ага, прошла любовь, завяли помидоры. Маш, отстань! Михалыч, как тебе новый протез? Этот – не трёт? Отлично! А вот это не твоё дело! И им передай – сама она всё доложит. Да-да, в письменной форме. В трёх экземплярах. А как там моя ласточка? Не конфисковали? Или мне мотор в ведомстве заказывать? На месте – это хорошо. Не, не надо. Сам ещё не разучился ходить. Сам и прогрею. Да вашим механикам такую тонкую технику разве можно доверять? Им бы всё мотор «Тарана» на морозе перебирать. А это не танк! Это песня! Влюбишься – тоже разговоришься! Сочувствую! Бывает так, что не судьба. А у меня вот – судьба! Ща-аз! Я её теперь никому не отдам! Моя она! Сами виноваты! Я, гля, Маугли. Мне палец в рот не клади – по локоть отхреначу! Давай, Михалыч, не кашляй!
Часть 2
Валькирия
Девушка стояла на кухне не дыша. Слёзы катились по её щекам. Она не могла поверить своему счастью. Война, голод, холод, детский дом, спецшкола, где с ними обращались как с собаками, дрессируя, спецкурсы, где дрессура вышла на новый виток. Первое же задание – и вот весь мир с ног на голову. Герой Союза, сын легендарного Медведя и не менее легендарной Медведицы, тайны и загадки с грифом «гостайна», предметы из сказки, или со страниц фантастики с лапой медведя на переплёте, огромная квартира, шикарная мебель и вещи, просто разбросанные по полу, продукты, которые надо нюхать, чтобы понять – что это? Холодильник выше человека ростом, терминал Сети, куда доступ есть только избранным – валяется на полу разбитый. С потолка свешивается экран кинотеатра – кино – прямо дома?
И она – в центре всего этого?! Это про неё этот сказочный герой, мужчина мечты и девичьих грёз, говорит «судьба», «никому не отдам, моя она»?! Про неё? Он красивый, стройный, весь мускулистый, правда весь в шрамах, но он же егерь! Умный, образованный, воспитанный и тактичный. Солдафон. А ещё он – галантный. Настоящий рыцарь. Раздел её, беспомощную, вымыл, в постель уложил. И не покусился на её девичью честь. Потому что сам – честь. Она сама фактически изнасиловала его, боясь упустить, боясь, что он – встанет и уйдёт. И она больше никогда его не увидит. Никогда! «Хоть пять минут, но мой!» – думала она. Потому – провоцировала, видела его глаза. А оказалось, он играл с ней, как кот с мышкой. Пусть! Зато у неё есть чувство, которого не было никогда – каменной стены за спиной. Надёжной опоры, заботы.
