- Так быстро? Разве ей не противопоказаны нагрузки? – забеспокоилась Лада, переплетая пальцы с пальцами Ника.
- Отнюдь. Физическую активность пациента начинают как можно раньше. Обычно это дыхательная гимнастика. Вам все объяснят и покажут, не волнуйтесь. Никто не станет нагружать Лиду сверх необходимой нормы. – Доктор похлопал Ладу по плечу, улыбнулся, демонстрируя крепкие белые зубы, и, немного сутулясь, пошел прочь по коридору.
- Поедем домой, милая… Тебе нужно отдохнуть.
- Нет, я не могу. Я останусь! – запротестовала Лада.
- Мы здесь вторые сутки, родная. Ты едва стоишь на ногах.
Каждый раз Нику приходилось уговаривать ее поехать домой. Наверное, так не должно было быть. Лада закусила губу, погладила его по лицу:
- Я совсем тебя забросила…
- Ничего. Мы все наверстаем. А пока поедем домой. Ты едва стоишь на ногах.
Ник был прав. Ей следовало отдохнуть. Гонка последних дней иссушила. Лада даже не помнила, как отключилась. Переступила порог спальни и просто упала на кровать, как подкошенная. Не раздевшись и не смыв с тела смрад больницы. Худшее осталось в прошлом. Да, впереди их неизбежно ждали новые тревоги, жить с которыми им придется научиться, но все же… Самая главная удача с ними уже случилась. Лида получила свое сердечко.
Лада проспала шесть часов и проснулась будто от толчка. Дело шло к обеду, и яркий, какой-то праздничный свет заполнял собой все кругом. Окутывал золотом одинокие, летающие в воздухе пылинки, зажигал костры на медных деталях декора светильников и шикарной люстры. Купал высокую фигуру Ника, замершую у окна, в своих лучах.
Лада спустила ноги на прогретый солнцем отполированный до зеркально блеска дощатый пол. Мягко ступая, пошла к мужчине. Свет слепил, она не сразу заметила…
- Ник! О господи, Ник!
- Лада… - он обернулся, и его взгляд испугал Ладу даже больше, чем… седина в его волосах. Частая, слишком частая седина. Когда это произошло? Неужели она так долго спала? Что с ним случилось за это время?! – Что-то не так?
- Это ты мне скажи! Господи… Ты видел себя в зеркале?
Ник тряхнул головой. Провел ладонями по лицу и дальше вверх по волосам.
- Нет. Не успел как-то…
Он чуть отступил, подошел к трюмо, провел по себе взглядом и замер так на несколько секунд. Стоя за его спиной, Лада не дышала. Словно вмиг разучилась это делать или утратила необходимость. Ник медленно обернулся, и такое было в его взгляде… Словно он, будучи полностью одетым, вдруг стал обнаженным. Беззащитный, растерянный, переполненный болью. Боже мой…
- Ник…
Как тогда в больнице, не дав ей договорить, он с силой обхватил ее тело. Прижался лицом к волосам, хаотично прошелся руками по телу, шепнув:
- Будь со мной, Лада… Пожалуйста, всегда будь со мной…
- Я с тобой. Всегда, Ник… Я рядом.
Мучительно простонав, он подтолкнул ее к кровати. Упал на колени между ее расставленных ног, дернул вниз самые обычные спортивные штаны, которые для удобства Лада надела в больницу. Торопливо стащил их с ног, расстегнул дрожащими руками собственные джинсы и резко, без всякой подготовки в нее ворвался. Лада зажмурилась, запрокинула голову. Сейчас она ни за что не смогла бы ему отказать. Несмотря на то, что секса ей совсем не хотелось. Яростно врываясь в ее тело, сокрушая его толчками, Ник скользил жадно раскрытым ртом по ее шее, уху, груди… и плакал. Господи боже, он плакал… А ей просто хотелось утешить, унять его боль… Чего бы ей это ни стоило.
- Все хорошо, мой любимый… Все уже позади… - она не знала, что случилось, не понимала, что его так сильно сломило, но как же ей хотелось стать той, в чьей любви он найдет спасение! Лада ласково провела по его волосам и сжала мышцы вокруг его плоти. Ник закричал, дернулся, еще сильнее на нее наваливаясь, не имея сил остановиться, с остервенением врезаясь в нее. Замер, взрывая тишину надсадными хрипами. Лада успела ощутить, как тугая струя ударила в глубине ее тела. Ник содрогнулся, до боли впиваясь пальцами в ее тело, подкидывая бедра вновь и вновь в такт новым вспышкам оргазма.
Когда все закончилось, он, казалось, не мог даже пошевелиться. Придавленная тяжестью его тела, Лада успокаивающе поглаживала мужчину по спине, перебирала волосы, касалась губами макушки, как заведенная нашептывая:
- Все хорошо, все хорошо… Я люблю тебя.
Далеко не сразу Ник пришел в себя. Далеко не сразу он нашел в себе силы выйти из нее и посмотреть в глаза:
- Я… не причинил тебе боли? Кажется… я был слишком силен.
Лада прикрыла глаза и покачала головой:
- Я в норме. А вот ты, кажется, нет… Что случилось, Ник? Я… очень за тебя волнуюсь.
- Ты, правда, в порядке?
- Как видишь, - Лада развела руками и пристально уставилась на мужчину.
- Ладно… Извини, что я вот так…
Он тогда так ничего ей и не сказал. Не объяснил, что случилось, а потом, как-то не до этого стало. Жизнь закрутила, больница, анализы, физиотерапия… Не отпускающее напряжение! Страхи, тысячи страхов! Но, в то же время, звенящая радость от того, что Лидочка шла на поправку. Ей было больно, и это рвало сердце Лады на части. Но боль – верный спутник жизни, и она уговаривала себя, что это лучшее, что с ними могло случиться. Значит, жизнь победила… Значит, жизнь взяла свое!
Через неделю Лиду перевели из палаты реанимации. Через двенадцать дней – позволили встать. За время лечения малышка похудела еще сильнее, стала практически невесомой. Лишь огромные глаза выделялись на бледном личике. Но в них было столько жизни! В них была сама жизнь…
- Мамочка… пойдем к окошку!
Лада оглянулась на улыбающегося Ника, подхватила дочку под ручку и повела к окну. Стояла глубокая осень, и температура падала с каждым днем. В столице было гораздо прохладнее, чем на побережье, хотя воздух там был намного более влажным, и холод ощущалась совсем по-другому. Сырость пробирала до костей.
- Листочки почти осыпались… - заметила Лидочка, усаживаясь с помощью Лады на высокий стул у окна.
Женщина проследила за взглядом дочери. Погладила ее по волосам. Действительно… Деревья сбросили листья, и их безжалостно сметали с дорожек пара дворников в ярких жилетах.
- Да. Такая уж осень пора… Но мы не будем грустить, правда? Потому что за осенью всегда приходит весна!
- А перед весной зима! И Новый год… И мой день рождения!
Лада обняла дочку и осторожно прижала к себе. Взгляд скользнул к Нику и замер. Она больше не благодарила его. Потому что не было слов, способных выразить все, что она испытывала. Ему Лада была обязана жизнью! Своей и Лидочки. Она никогда этого не забудет. Никогда… Как никогда не забудет и эту осень. Лучшую осень в своей жизни…
- Не устала? Может быть, мы тебе почитаем?
