- Ты знаешь…
Лада отчаянно затрясла головой:
- Нет! Как оказалось… я вообще не знаю, кто передо мной. Все ложь… Все неправда!
- Я все еще тот, кто любит тебя больше жизни.
Глаза в глаза. До боли, до рези. В ушах набатом мольба – пожалуйста, Лада, пусть моей любви будет достаточно. Пожа-а-алуйста! Но она молчала, а сердце… глупое сердце, которое он совсем недавно в себе обнаружил, колотилось так, что еще немного, и оно бы вырвалось из груди, упав ей прямо под ноги.
- Любишь? Разве ты знаешь, что такое любовь? Разве ты знаешь… - Задыхаясь, Лада медленно-медленно обхватила себя руками. Ей казалось, что если она не сделает этого, то разрушится прямо сейчас. На глазах у того, кто уже однажды ее разрушил.
- Знаю! Благодаря тебе… Милая, позволь мне все объяснить…
- Объяснить? – отрешенно повторила женщина, еще сильнее сжимая руки на собственном теле. - А что здесь объяснять, Ник? Дай-ка подумаю… - неожиданно в Ладе проснулась злость. Черная, липкая ярость. – С чего бы начать? Может быть, с того, что твоя наркоманка-жена убила моего муж и нерождённого сына? – ее голос дрогнул, но она упрямо продолжила. - Искалечила меня… А ты все замял и, будто этого было мало, отнял то последнее, что у меня оставалось. Мое дело!
- Я не знал… Я не знал, что несчастье приключилось с твоими близкими. Поверь, пожалуйста, поверь мне…
Лада отступила на шаг и растерянно провела по растрепавшимся волосам:
- То есть, отдавая приказ все подчистить… ты даже не поинтересовался… - голос женщины сорвался, она отвернулась, не в силах смотреть на него. Не в силах даже просто смотреть…
- Я сожалею, милая… Если бы ты только знала, как я сожалею…
Ник прокручивал эту сцену в уме тысячи раз! Он заготовил целую речь, ни слова из которой теперь не мог вспомнить. Он знал, что правда может его убить, но он понятия не имел, что это будет так мучительно больно.
- Именно поэтому ты приехал в наш с мужем дом… в дом, где я была счастлива и любима… и, воспользовавшись моей слабостью… моей болью… тр*хнул? Из жалости? Ты, который не имел никакого морального права и близко ко мне приближаться?
- Нет… Милая, нет… Я не планировал этого, я… хотел искупить вину… - шептал Ник, теряясь, не находя слов. Из последних сил цепляясь пальцами за рвущуюся под ними мечту. Наверняка зная, что убьет ее этим, какими бы нежными не были его прикосновения.
- У тебя не вышло. Не вышло…
Лада отступила и, медленно развернувшись, пошла по коридору. В последний момент Ник перехватил ее руку.
- Не делай этого с нами. Пожалуйста, Лада… Я знаю, что мне следовало во всем сознаться! Но… я не мог. Я так боялся тебя потерять! Боялся, что, не узнай ты меня получше, не станешь и слушать…
Некоторое время она просто растерянно на него смотрела. Одолеваемая болью, совершенно противоестественно не желающая его отпускать. Потерявшая ориентиры! Не понимающая, как такое вообще случилось. Не представляющая, как будет жить без него... Ставшего самым родным и близким.
- Ничего не изменилось. Я и сейчас тебя не знаю. И знать не хочу.
Захлопнув за собой дверь палаты, Лада подперла ее спиной и, клацая зубами от все усиливающейся в теле дрожи, затравленно осмотрелась по сторонам. Все здесь ей напоминало о Нике… Даже проклятый воздух с щедрой примесью его изумительного одеколона.
- Мамочка… - послышался радостный голос.
- Привет, милая! Как ты себя чувствуешь?
- Отлично! Доктор сказал, что меня скоро выпишут!
Лада выдавила из себя улыбку и осторожно обняла ребенка.
Все неправда… Все ложь…Только она настоящая! Смотрит глазами, полными жизни, улыбается. А у нее первый зуб выпал, и ладошки горячие. И под ними хоть немного оттаивает скованная болью душа.
Она сильная. Она справится. У нее есть стимул. Дочь…
Лидочку выписали ровно через пять дней. За это время Лада успела забрать их вещи из дома Ника и договориться насчет самолета. Ник предлагал свою помощь, но она категорически от нее отказалась. Лада не могла… физически не могла ни видеть его, ни слышать, поэтому, когда он навещал Лидочку, она просто уходила прочь из больницы. Подальше от него. Подальше от мыслей, которые не в силах была заглушить. Отказать ему во встречах Лада не могла, хотя и не понимала, зачем ему это…
- Ну-ка, где моя сладкая девочка? – заходя в палату с огромной связкой шаров, спросила Лада.
- Я здесь, мамочка! Разве ты меня не узнала?
- Ах, это ты! А я-то думаю… что это за принцесса в нашей палате?!
- Это я! – восторженно рассмеялась Лидочка, - Волк помог надеть это платье и сказал, что я самая красивая девочка на планете!
Лада неловко кивнула, отводя взгляд, поправила покрывало на краю кровати и, еще секунду помедлив, спросила:
- Ну, что, мы пойдем? Навстречу морю и приключениям?
Лида быстро-быстро закивала светленькой головкой.
- Только… - вдруг замялась девочка.
- Только, что?
- Волк сказал, что не сможет с нами поехать…
Лада сглотнула. Она много раз думала о том, что скажет Лиде, но так и не нашла нужных слов. Это было больно. Мучительно больно…
- Волки не живут на побережье, – прошептала Лада.
- А где же они живут?
- В каменных джунглях больших городов…
- Но почему, мамочка? Почему Волк не может жить с нами? Разве ему будет плохо на нашем утёсе?
Слезы кипели в глазах. Жизнь щедрой рукой сыпала солью на раны. Лада моргнула:
- Боюсь, что именно так. Волк… - женщина закусила губу и чуть запнулась, - привык жить совсем иначе. По законам джунглей привык... А на нашем утёсе совсем другие законы.
Лидочка задумчиво кивнула. Потянула за ручку легкий, специально для нее купленный рюкзачок на колесиках и пошла к выходу из палаты.
- И… я теперь его никогда-никогда не увижу? – уже у самого порога спросила она.
- Почему же? Он сможет приезжать к тебе в гости.
- А еще мы сможем писать друг другу письма по электронной почте… Или звонить! – оживилась девочка. – Так Волк сказал.
- Вот видишь! Не стоит грустить…
Возвращаясь домой, Лада убеждала себя в том, что любая боль подходит к концу. Что рано или поздно наступает тот предел, когда все забывается. Краски приглушаются тонким налетом соли, и все случившееся уже не кажется таким вызывающе острым. Надрывным… Соль смягчает палитру грусти. Соль притупляет боль. Но, что, если ее источник… теперь постоянно рядом? Ей не избавиться от тени Ника. По крайней мере, пока не окупится ее первая, после возвращения, коллекция. Пока она не выплатит ему каждый одолженный цент…
