- Тогда я что-нибудь накину и сразу в путь.
Ник зашел в номер, подхватил тонкую кожаную куртку и быстро вернулся к ожидающей его на крыльце женщине.
- Запрыгивай… Сейчас только немного прогрею.
Они ехали, неспешно беседуя. О погоде, о море, о предстоящем сезоне… Пока прямо им под колеса из травы не выскочил заяц, и Нику не пришлось резко затормозить. В ушах взорвался звонкий отчаянный крик. Ник съехал на обочину и обернулся к спутнице. Она сидела, вцепившись скрюченными пальцами в обшитую кожей торпеду, слепо уставившись вдаль. Ее зрачки были панически расширены, а рот – приоткрыт.
- Лада… Лада… Ничего страшного не произошло. Это всего лишь заяц. – Его спутница перевела на Ника ничего не понимающий взгляд, и он повторил для чего-то: - Все хорошо. Мы целы. Да и заяц, думаю, тоже.
Женщина моргнула. Низко опустила голову и, разжав побелевшие пальцы, медленно растерла ими виски.
- Извини.
- Ну, что ты? Я просто… немного испугался за тебя.
Нику, наконец, удалось поймать взгляд ее когда-то зеленых глаз.
- Прости. Я не хотела.
- Да что же ты все время извиняешься?
Лада повела плечами и молча отвернулась к окну. Ник снова завел мотор.
- Я, должно быть, кажусь тебе истеричкой.
- Нет. Ничего подобного. Я понимаю, что это все неспроста. Значит, ты пережила в прошлом что-то ужасное.
- Да…
- Хочешь об этом поговорить?
- Зачем? Это невеселая тема.
- Возможно, тебе станет легче.
Лада отрицательно качнула головой:
- Не думаю, что эта боль когда-то утихнет. Я потеряла мужа, я потеряла сына, я потеряла все, ради чего жила… - объяснила Лада, прежде чем отвернуться к окну. Ее слова наждачкой проехались по его оголенным ранам.
- Бытует мнение, что человек должен жить для себя.
- Да… Но я так не умею. Вот здесь сверни, пожалуйста. Мне на этой улице нужно выйти.
- Ты долго здесь пробудешь? Когда за тобой заехать?
- Мне нужно пару часов. Если тебе будет нетрудно, забери меня прямо из магазина.
Ник высадил Ладу у небольшого аккуратного шоу-рума, каких в этом городишке было великое множество. Интересно, что она здесь забыла? Отчеты детектива, которого он нанял, свидетельствовали о том, что Лада целиком погрязла в заботах о гостинице, принадлежащей ее покойнику-мужу. За последние два года под маркой Владиславы Шумм не вышло ни единого платья. Макс отобрал ее бизнес, но не смог отобрать бренд. Практика же показала, что без имени Лады этот бизнес ни черта не стоил. С таким же успехом он мог купить любое другое дело. Помещения фабрик, дорогостоящие станки и шоу-румы… Однако его планы простирались гораздо дальше! Ник хотел монополизировать рынок люксовых свадебных платьев, а в итоге – провел самую провальную и грязную сделку в истории моды.
Глава 3
Лада задыхалась. Даже покинув теплый салон машины, она не могла избавиться от ужаса, сковавшего все ее тело в момент, когда Ник резко ударил по тормозам. Ослепляющими всполохами фар мчащейся навстречу машины в памяти мелькнули болезненные, изматывающие душу воспоминания. Те, которые она не могла забыть, как ни старалась. Адский скрежет металла, резкий удар, черное беспамятство… страшная боль…
Проводив взглядом медленно удаляющийся автомобиль, Лада сделала несколько глубоких вдохов, но заполнивший легкие кислород не сумел вытеснить панику из груди. Руки все так же дрожали, а сердце колотилась так сильно, что его грохот отдавал пульсирующей болью в затылке.
Неожиданно дверь, в которую она так и не решилась войти, распахнулась.
- Ладушка… Здравствуй! Ты чего здесь стоишь, как неродная?
- Ох… Голова закружилась, Йоси Соломонович. Ничего страшного. Здравствуйте…
- Ты белая, как мел… Проходи, проходи, моя хорошая… У нас как раз примерка. Не желаешь взглянуть?
- Нет… - Лада отвела взгляд. Она не желала… Она вообще хотела забыть, сколько времени и сил отдавала работе когда-то. В ущерб семье, в ущерб отношениям с мужем… Господи, если бы она знала, как мало им отмеряно счастья… если бы она только знала! Только поздно уже. Ничего не вернуть. И не избавиться от вины, что корежила душу.
Пожилой мужчина нахмурился:
- У тебя точно все хорошо?
- Да-да, все неплохо. Я привезла кружево…
Лада извлекла из простой холщевой авоськи сверток, обернутый в грубую серую бумагу, и положила на стол. Тончайшей работы кружево… Она провозилась с ним весь прошлый месяц.
Йоси Соломонович отмотал полотно и тихонько присвистнул, по достоинству оценив все возрастающее мастерство своей ученицы. Поначалу Лада занялась этим старинным ремеслом, чтобы справиться с параличом рук, но кружевоплетение оказалось увлекательным делом. И вот теперь, спустя почти два года, в ее руках рождались поистине уникальные кружева, которые находили свое применение в декоре неповторимых в своем роде свадебных платьев.
- Красиво? – закусив губу, поинтересовалась Лада у своего учителя.
- Это какая-то итальянская техника?
- Бурано…
- Точно… Я видел что-то подобное у Dolce & Gabbana.
- О, да! Кружево добавляет интриги их последним коллекциям. И будоражит мужское воображение… Только мое кружево все же отличается.
- Ты сама разработала схемы? – вскинул брови пожилой мужчина.
- Сама, да… Хотя, конечно, мне здорово подсобили старинные описания, раздобытые в мою прошлую поездку в Италию. Как бы было хорошо поучиться у тамошних мастеров… - мечтательно протянула Лада.
- Так что же тебе мешает?
Лада оглянулась, провела по замысловатому узору тонкими пальцами без маникюра и, нацепив на лицо маску беспечности, пояснила:
- А у меня с финансами беда, Йоси Соломонович! Реставрация крыши отняла все, что удалось скопить за сезон. А ведь еще менять старый водопровод и проводку!
Отказываясь поддержать шутливый тон разговора, мужчина бросил на Ладу задумчивый взгляд:
- Зачем тебе это?
- Ну, как же? – сделала вид, что не понимает сути вопроса Лада, - по стояку постоянная течь, проводка искрит и мигает! Меня скоро закроют, к чертям… Вот будет хохма! Второй прогоревший бизнес за без малого пару лет…
- Лада!
Владислава резко отвернулась. Ссутулила плечи:
- Извините… Извините, Йоси Соломонович, я… Я просто не могу это обсуждать.
- Ты гробишь свой дар в этой трещащей по всем швам гостинице, ты зарываешь себя…
- Неправда! Меня зарыли давным-давно… Уже два года как… - парировала Лада тихим срывающийся голосом. - Я… я, пожалуй, пойду. – Она подхватила свою авоську и устремилась к выходу. Йоси Соломонович посеменил вслед за ней:
