Она бесцеремонно пихнула леди Каринту к лестнице, и та, чуть было не оказавшись в объятиях брата Пьетро, схватилась за него, чтобы удержаться на ногах, а потом отпихнула и помчалась вниз.
– Чума на вас! – разнесся по лестнице ее вопль. – Чума на тебя, жеманница, и на твоего мальчугана-братца! Ты пожалеешь, что меня оскорбила!
Ее милость приостановилась у последней ступеньки и посмотрела вверх на них: на Изольду, чьи светлые волосы она успела подергать и чья расцарапанная правая щека кровоточила, и на ошеломленного брата Пьетро.
– И вообще, кто вы такие? – вопросила леди Каринта, внезапно переключившись с ярости на хитрость. – Вы совершенно не похожи на семью. Почему ты стережешь брата, словно он монах? И какая сестра станет делать ставку, чтобы провести время с братом? Что за игру вы ведете? Кто вообще вас знает? Какое у вас дело? Откуда у вас деньги? Вам придется мне ответить!
– Ах, нет никакой игры! Уверяю вас, ваша милость…
Брат Пьетро пошел было вниз следом за ней, но она стремительно повернулась и исчезла… а уже через мгновение они услышали, как она подзывает своего гондольера. Ворота на канал открылись – и ее гондола стремительно отплыла.
В наступившей тишине брат Пьетро повернулся к Изольде.
– Что все это значит? – вопросил он. – С чего ты начала с ней драку, словно уличный мальчишка? Леди Изольда! Ты только посмотри на себя! О чем ты думала?
Изольда попыталась было что-то ответить, потом попыталась снова… и в итоге смогла только бросить:
– Я ее ненавижу! И Луку тоже ненавижу!
А потом она стремительно повернулась, убежала к себе и захлопнула дверь.
* * *
Лука, Фрейзе и Ишрак дожидались на пристани у дома алхимика, пока не прозвонил колокол с обедни: вскоре после этого они увидели, как Драго Накари и Джасинта идут к ним со стороны моста Риальто.
Фрейзе пошел вперед, чтобы поздороваться с девушкой и поклониться ее отцу, а потом они все направились к парадной двери. Джасинта извлекла из сумочки, подвешенной под верхним платьем, громадный ключ.
– Неожиданно и приятно, – проговорил алхимик настороженно.
Лука кивнул.
– Я решил вернуть тебе лист рукописи. Не думаю, что смогу продвинуться дальше. Я надеялся, что тут есть шифр и что я его разгадаю, но ничего не получается.
Мужчина кивнул.
– Ты смог бы узнать больше, если бы у тебя была вся книга?
– Не исключено, – осторожно ответил Лука, – но точно сказать нельзя. Чем больше слов есть для сравнения, тем больше вероятность понять их значение. И могут появиться повторы, которые окажутся распространенными словами, но обещать я не могу. Я вперед не продвинулся. У меня нет опыта…
Он замолчал: алхимик открыл дверь и пригласил их в дом.
– Проходите в мой кабинет.
Алхимик провел их в большую комнату со столом, заваленным бумагами. Джасинта поспешно закрыла большие двустворчатые двери кладовой, однако гости почувствовали странный сладковатый запах гниющей растительности и на его фоне – запах разложения, чего-то гораздо более гадкого, вроде экскрементов.
– Это запах темной материи, – спокойно объяснил алхимик. – Мы к нему привыкли, а вот посторонних он беспокоит.
– Вы очищаете темную материю? – уточнил Лука.
Его собеседник кивнул.
– У меня есть рецепт очищения… – Он немного помолчал. – …До конечной точки. Догадываюсь, что вы на самом деле сегодня пришли именно поэтому? Вернуть мне рукопись можно было и с посыльным. Я предполагаю, что на самом деле тебе захотелось посмотреть на мою работу.
Девушка застыла, прижавшись спиной к двери кладовой, словно готовясь воспрепятствовать им войти – и на отца смотрела так, будто хотела заставить его замолчать. Алхимик посмотрел на нее, улыбнулся – и снова обратился к Луке.
– Джасинта боится за меня, за нашу безопасность, – признался он. – Но у меня тоже был сон про тебя, и это заставляет меня тебе доверять. Рассказать тебе, что в нем было?
Лука кивнул:
– Расскажи.
– Мне приснилось, что ты младенец. От тебя исходило какое-то сияние. Твоя мать принесла тебя ко мне и рассказала, что она тебя нашла. Ты родился не от человека, – негромко проговорил он. – Тебе это о чем-то говорит?
Ишрак шумно втянула в себя воздух и посмотрела на Фрейзе. О несчастливом детстве Луки, когда вся деревня называла его подменышем, знали только Фрейзе и его нынешние спутники, однако они никогда не говорили об этом с посторонними.
– Я всю свою жизнь отрицал, что я подменыш, – ответил Лука со спокойной прямотой. – Моя мать говорила мне, что только невежественные трусы говорят такое и что я должен это отрицать. Я всегда это отрицал. И всегда буду отрицать, ради нее – ради ее чести и моей собственной.
– У твоей матери должны были быть на то причины, – мягко заметил Драго Накари, – но в моем сне ты был рожден у волшебницы, а родиться у волшебницы – это огромное счастье.
Джасинта отошла от двери и положила ладонь Луке на локоть.
– Я знаю, что ты мог видеть движение стаканчиков, – с такой же мягкостью добавила она. – Хотя ты и сказал, что можешь рассчитать, где именно они остановятся. Обычный человек не может уследить за ними: движение слишком быстрое. И никто не может вычислить вероятность того, что они остановятся на каком-то месте. Ты – одаренный. Возможно, твой дар – не от этого мира. Доктор Накари тоже одаренный прорицатель. Он рассказывает правду из своих снов. Возможно, даже такую правду, которую нельзя понять в этом мире.
– Доктор? – переспросила Ишрак.
Джасинта повернулась к ней.
– На самом деле он мне не отец, – призналась она. – Мы просто партнеры в этом предприятии. Он – великий алхимик, но я ему ровня. В миру мы выдаем себя за отца и дочь, потому что мир предпочитает, чтобы женщина находилась под опекой мужчины, мир любит, чтобы у женщины был владелец. Но в реальном мире – в мире, за пределами этого – мы равные искатели истины, и мы объединились, чтобы вместе работать.
– Не его дочь? – прямо спросил Фрейзе, уцепившись за единственный факт, который был ему понятен в этом разговоре об этом мире и о другом.
Она ему улыбнулась.
– И не молодая женщина, – сказала она. – Извини, что тебя обманула. Мы с доктором Накари работаем вместе уже много-много лет и сделали вместе много открытий. Среди них – эликсир, который продлевает саму жизнь. Я – очень-очень старая душа в молодом теле. Ты, Фрейзе, заставляешь это сердце биться быстрее, но надо честно сказать тебе, что это очень старое сердце. За молодым лицом скрывается старуха.
Фрейзе посмотрел на Луку и пожал плечами.
– Этого мне не осилить, Воробушек, – сказал он. – Тут кто-то безумен: может, они, а может – я.
Однако следующей заговорила Ишрак.
