Но вот что еще характерно, по мнению суда: мошенническая система была выстроена при помощи национальных налоговых служб и известных юридических контор. Действительно, по словам главного менеджера ISL, Кристофа Мальмса, систематика незаконных выплат была одобрена и санкционирована как KPMG, обслуживающей ФИФА, так и государственной казной. От недостатка правовых положений о подкупе частных лиц выгоду извлекли все участники. В затрагиваемый период с 1998 по 2001 год в присвоении полученных таким путем миллионов не было ничего запретного. Таким образом, коррумпированные элементы могли собственными силами избежать катастрофы. Судьи проверили, имели ли место безнравственные сделки со спортивными союзами (помимо ФИФА, с МОК, УЕФА, ассоциациями легкой атлетики, плавания, баскетбола, профессионального тенниса и проч.). Странно, если бы для этого требовались договоренности между дающими взятки и берущими их. Тот факт, что подобных договоров нет, и является главным элементом коррупции. Только Веберу известны имена. Вынужден ли он, как было заявлено, опасаться за свою жизнь, если однажды заговорит?
Как бы то ни было, о будущем ему можно не беспокоиться. Он давно в деле со старыми приятелями. С теми, кого в конце 2011 года даже настигли демоны ISL. МОК делает выговор вице-президенту ФИФА Хаяту за полученные в 1999 году 25000 франков. А сенегальцу Ламину Диаку, президенту международной легкоатлетической ассоциации ИААФ, вынесено предупреждение за получение трех выплат наличными на общую сумму в 52000 франков. Диак заявляет, что это пожертвование от ISL за его сгоревший дом. Хаяту собирается оплатить праздник в честь юбилея своей федерации. Вебер долгие годы работает на этих двоих, которых когда-то содержало его агентство: он эксперт по маркетингу в КАФ и ИААФ. И в то время МОК в 2009 году объявляет его персоной нонграта, в ФИФА Вебер пользуется свободным доступом. В июне 2011 года он аплодировал переизбранию Блаттера, как официальный участник конгресса.
Некоторое время Блаттер и его сторонники могут чувствовать себя в безопасности. Так оно и есть, если корпорация, такая как ФИФА, мультинациональное предприятие по обороту за последние полтора десятка лет, на законном основании может считаться некоммерческой организацией. До мая 2010 года Хильдбранд в попытках узнать имена взяточников выясняет, не предоставила ли сама ФИФА те 2,5 миллиона франков, заплаченных конкурсному распорядителю, чтобы обеспечить себе сохранение тайны. «После длительного расследования внутри страны и за ее пределами» собраны веские доказательства.
Июнь 2010 года. По всему земному шару в пивных, палисадниках или на автомобильных зеркалах развеваются национальные флаги, раскрашенные лица безотрывно таращатся на большие экраны и восхваляют футбольных богов. Их мирские наместники, Блаттер и компания, с обычной помпой справляют турнир в Южной Африке. Точно племенные вожди, они летают по стране чемпионата на взятых внаем самолетах – «ФИФА-1» и «ФИФА-2» {43}. Внезапно, посреди всеобщей лихорадки, уголовный суд кантона Цуг сообщает, что второе дело Хильдбранда закрыто: назначен штраф в размере 5,5 миллиона франков. Звучит безобидно. Это, скорее, повод открыть во время кубка лишнюю бутылку шампанского.
Но стоит присмотреться внимательнее. Дело закрыто в соответствии со статьей 53 уголовного кодекса Швейцарии. В статье сказано, что она применима лишь в том случае, если дело доказано и признано. В этом случае признательные показания дают двое уличенных в коррупции, потому что только так они могут избежать уголовного преследования, которое раскрыло бы их имена. Им даже приходится опасаться ареста. Тем самым подтверждается то, о чем долгие годы ходили слухи: функционеры ФИФА присваивали футбольные деньги, федерация это стерпела – и после расследования даже обеспечила их анонимность. Позднее выяснится, что это Авеланж и Тейшейра. Но кто третий в связке? Ведь правосудие предъявляет счет и ФИФА – данная организация не только пострадавшая сторона, но и обвиняемая {44}. Она получает такой статус, потому что замешанный в махинациях высший функционер так и остается неизвестным. И кого ей только благодарить за такое безобразие?
О том, насколько важно для мошенников сохранение анонимности, свидетельствует тот факт, что они предпочитают отдать 5,5 миллиона франков, чем доказывать свою невиновность в суде. В то же время реальные убытки ФИФА куда выше, говорит автору книги следователь Томас Хильдбранд: «Компенсация составляет лишь часть от общей суммы убытков» {45}. ФИФА не стала требовать от обвиняемых причитающиеся ей средства. И все-таки. Обвиняемые не стали отрицать получение денег.
Разумеется, у Блаттера собственная версия относительно прекращения дела. В июне 2010 года ФИФА воодушевленно комментирует: «С президента ФИФА сняты все обвинения по этому делу». Обычная для ФИФА интерпретация фактов: высказывание ложно, однако можно и рискнуть, так как нет опасности, что ложь разоблачат. Ведь представители правосудия не могут высказываться по делу, которое уже закрыто – следовательно, никто не предаст это гласности. Затем происходит невообразимое: швейцарские и британские СМИ требуют свободного доступа к документам. И когда верховный суд Цуга – несмотря на ожесточенное сопротивление со стороны ФИФА и замешанных в грязи функционеров – удовлетворяет их требование, ложь федерации подтверждается даже юридически. «По делу ФИФА не выносилось оправдательных приговоров», – пишут судьи. Напротив. Закрытие дела по статье 53 предполагает, что обвиняемый признается в совершенных деяниях и согласен на компенсацию. Кстати, то обстоятельство, что во время суда над ISL в 2008 году не был обвинен ни один функционер ФИФА, не является свидетельством их невиновности. Так как ни ФИФА, ни функционеры не фигурировали в обвинении. Речь шла о преступлениях, связанных с процедурой банкротства.
В интервью, данном в конце 2010 года неизменному Роджеру Кёппелю и его редактору Вальтеру де Грегорио, который спустя несколько месяцев станет директором по связям с общественностью, Блаттер высказывается по делу ISL: «Ума не приложу, в чем тут можно упрекнуть ФИФА. Ничего, выходящего за правовые рамки, не произошло. Несерьезность нападок проявляется в том, что меня никто даже не спросил. Журналисты, настроенные против ФИФА, не заинтересованы в установлении истины, а хотят актуализации своих ошибочных предубеждений».
Еще один случай фальсификации истории соотносится с заголовком «В ФИФА нет места коррупции» {46}. Метод Блаттера публично переиначивать даже установленные судом факты работает, пока есть журналисты, для которых суть репортажа состоит в том, чтобы беспрекословно предоставить игровое поле чиновникам, даже не обременив их обязанностью подтверждать факты. Блаттер, обладающий правом единоличной подписи в многомиллиардной корпорации ФИФА, знает, что защиту от органов правосудия им дает не только автономия спорта. Такую же защиту предоставляет и медиаландшафт, который по большей части составлен романтиками от спорта и болельщиками, преодолевшими ограждения.
Однако в эру блогов и клипов лживая стратегия Блаттера становится рискованной. Теперь любой может посмотреть, как Блаттер, например, после суда над ISL весной 2008 года отделывается от вопроса о том, не хочет ли он высказаться насчет явного подкупа Авеланжа, Тейшейры и Леоса: «Лучше бы вам спросить об этом у суда, чем у нас. Дело ISL рассматривали в Цуге, а мы с вами в Цюрихе» {47}. Значит, Блаттера никогда не спрашивали? Спрашивали. И он отвечал, что ФИФА это не касается. Для эксперта по морали и честной игре темы коррупции не существует, когда его об этом спрашивают. Но высказывается он насчет репортажа на тему, по которой, как он утверждает, его ни о чем не спрашивали.
