– Я имел в виду данный конкретный случай, – сказал Мазур.
– Понятно… И где именно вы наркоманов видели?
– Да портах в пяти, – оказал Мазур. – Долго перечислять. Конечно, если для протокола и это требуется…
– Не требуется. Они там тоже употребляли опий? То есть тогда вы могли не знать, как опий выглядит, но теперь-то знаете.
– Да нет, – сказал Мазур. – Они там крутили самокрутки с чем-то наподобие табака, только или зеленого цвета, или бело-желтого, хлебали какую-то гадость, корешки жевали, про которые местные мне говорили, что это наркотик… Опия не было.
– То есть это были другие виды наркотиков. Правильно?
– Правильно, я думаю, – сказал Мазур.
– У нас есть свои справочники, – сказал Приходько. – В том числе и по наркотикам. Там написано, что разные виды наркотиков оказывают разное действие, а значит, и человек со стороны выглядит по-разному. Опийных наркоманов вы до этого видели?
– Нет.
– Ну вот, – удовлетворенно сказал Приходько. – Значит, не можете утверждать, что оба супруга – или кто-то один из них – никогда не находились под воздействием опия. Правильно?
– Правильно-то правильно, – сказал Мазур. – Но формулировка такая мне не нравится.
– Предложите свою, – сказал Приходько. – Имеете право. Все должно быть записано с ваших слов.
Мазур немного подумал:
– Я бы сказал так… Вы запишете точно?
– Обязан.
– Никогда не видел кого-то из них в каком-то необычном состоянии, не похожем на обычное поведение человека. Выпившими видел, мы несколько раз вместе выпивали, но это совсем другое…
– Запишем. В каком-либо необычном состоянии…
– А вдруг это и не опий? – спросил Мазур. – А что-то похожее?
Приходько усмехнулся уголком рта:
– Кирилл Степанович… Есть акт экспертизы. Данное вещество представляет собой опийную массу… причем очень высокого качества, то есть практически не разбавленную, – он снизошел до объяснения: – Видите ли, торговцы наркотиком ради извлечения прибыли…
– Бодяжат, – кивнул Мазур. – Тальк подсыпают и все такое прочее… В детективах читал и в кино видел.
– Что-то я не помню у нас таких детективов и фильмов, где показывался бы этот процесс. Наркомания у нас как социальное явление отсутствует.
– Так я и не о наших говорю, – сказал Мазур. – Об иностранных. За границей насмотрелся и начитался…
– Понятно. Так вот, изъятый у супругов Еремеевых опий – очень высокого качества, практически «чистяк».
– А это само по себе – какое-то дополнительное преступление?
– Нет, – сказал Приходько. – Я вам просто объясняю: это именно что наркотик. Что еще… При вас кто-нибудь передавал кому-нибудь из Еремеевых какие-нибудь свертки, пакеты?
– Ни разу.
– Кто-нибудь из них вас когда-нибудь просил забрать у кого-нибудь сверток, пакет?
– Никогда.
– Ну что же… Прочитайте и подпишите вот здесь: «Мною прочитано, с моих слов записано верно».
Мазур прочитал недлинный текст, занимавший три четверти казенного бланка. Придраться было не к чему. Расписался, на оставшемся пустом месте поставил размашистый «знак Зорро». Приходько сказал без выражения:
– Под судом и следствием не состояли, но знаете, что нужно делать в таких случаях… Я вам и объяснить не успел…
Ну не рассказывать же ему, такому душевному, что Мазур в курсантские годы дважды оказывался в милиции за обычные молодые художества вроде драки на танцах? Оба раза удавалось открутиться, но протоколы оба раза пришлось подписывать, вот и запомнил «знак Зорро».
– Я два месяца назад был свидетелем аварии, – сказал Мазур. – Не забыл еще…
Приходько все так же скупо усмехнулся:
– Свидетели аварии просто ставят свою подпись в протоколе, составленном сотрудником Госавтоинспекции, отдельного протокола не составляется… Ну что же, Кирилл Степанович, я вас больше не задерживаю. Если еще раз понадобитесь – вызовем.
– А можно узнать… – сказал Мазур. – Вы так и будете их держать под арестом?
– Это не арест, а задержание, – сказал Приходько. – Да, задерживать мы их будем и дальше, статья такая. Тяжелая.
– А… передачу там… можно?
– Это уже не ко мне. Обратитесь в дежурную часть, там вам объяснят порядок.
И недвусмысленным взглядом посоветовал выметаться. Мазур вышел, спустился по четырем ступенькам низкого крылечка, свернул направо, прошел с квартал, распахнул дверцу стоявшего на обочине немощеной улицы «газика» дяди Гоши. Сел на заднее сиденье – передние занимали дядя Гоша с Лавриком.
Оба обернулись:
– Ну что?
Мазур рассказал кратенько, благо и рассказывать было особенно нечего.
– Стандарт, – хмыкнул Лаврик. – У всех то же спрашивал… Пока тебя не было, адвокат подходил. Самое занятное, оказалось, у Фаины в самом деле есть подруга с мужем-адвокатом. Он тут немножко покрутился, кое-что выяснил. В большом городе, скорее всего, не удалось бы, но при здешней патриархальности… Короче, на баночке нет отпечатков ни Веры, ни Вадима, вообще ничьих отпечатков нет, словно с ней обращались исключительно в перчатках. Анализы брали у обоих. Следов наркотика в организме нет.
– В общем, дело дохлое, – сказал дядя Гоша. – В суде развалится на раз. В особенности если ушлый адвокат Фаину подучит сказать, что эта стопка газет-журналов от прежних жильцов осталась…
– Вот только до суда черт знает времени пройдет, а им сидеть, – сказал Мазур. – Дядя Гоша, вы ж тут знаете все и всех… Что, ничего нельзя сделать?
– Ну почему, – сказал дядя Гоша. – Можно. С Омельченко – с начальником милиции – мы вась-вась.
– Из правильных?
– Как тебе сказать, Кирилл… С кое-какими изъянцами, но все ж скорее правильный, чем нет. По такой вот мелочи я бы с ним договорился. Если поговорить по-хорошему, объяснить, что дело предельно дохлое… Да и Вадим все сделает по правилам…
Они с Лавриком обменялись понимающими взглядами, Мазур представления не имел, о чем речь, но спрашивать не стал, подозревал, что могут и не ответить.
– Так что? – спросил дядя Гоша. – Иду к Омельченко? Ты банкуешь, Костя, не я. Я приказа жду…
– Приказ будет, – сказал Лаврик. – К Омельченко ты не идешь, – он повернулся к Мазуру. – Это ты Кирилл, идешь… вон к тому телефону-автомату. Я отсюда вижу, что у него трубка не оторвана, ничего не вывернуто… Звонишь Мише, просишь срочно встретиться и излагаешь ситуацию. Мы, сколько бы времени ни прошло, ждем тебя тут, в машине… разве что у тебя, дядя Гоша, срочные дела? Тогда я один на той вон лавочке обоснуюсь.
– Да нет особых дел, – сказал дядя Гоша. – Посижу. Получается, это и мои подопечные тоже, не только ваши…
