Ольга вошла, уселась на кровать Лымаря, пожала плечами:
– Лежит, книжку читает. В принципе, успокоилась, хотя явно нервничает.
– Ну, так кто б на ее месте не нервничал, – задумчиво сказал Лаврик.
– Когда муженек открыто по шлюхам болтается и возвращаться к семейному очагу пока что не намерен… Вот что, Оль. Мы с Кириллом сейчас ненадолго отъедем, а ты остаешься за часового. У нас тут, как-никак, четыре казенных пистоля, мало ли что… За Верой приглядывай, а лучше всего у нее и засядь, якобы поболтать от скуки. Максимальную толстокожесть прояви, если она тебя деликатно выставлять начнет – ну вот не понимаешь ты намеков, тебе скучно, болтать охота. А открытым текстом тебя послать оснований нет. Мотивировка у тебя железная: ждешь своего курортного друга Геночку… они, кстати, и в самом деле скоро должны вернуться. Но и когда вернутся, постарайся и дальше у нее поторчать. Я хочу, чтобы она постоянно была под присмотром.
– Боишься, вены резать начнет? – спросил Мазур.
– Ну да, вот именно, – ответил Лаврик так убедительно, что Мазур нисколечко ему не поверил и больше вопросов не задавал. Ну что ж, каждый знает ровно столько, сколько ему полагается… Ясно уже: крутит Лаврик что-то свое, но до поры до времени делиться не будет…
– Понятно, Константин Кимович, – сказала Ольга.
Лаврик встал, взял со столика ключи от «уазика» с пластмассовым брелоком, на котором красовался герб этой губернии – тех времен, когда край был не краем, а губернией Российской империи (тоже работа местных сувенирщиков, а значит, Системы):
– Поехали, Кирилл.
– А куда мы? – спросил Мазур во дворе.
– К независимому, так сказать, эксперту, – сказал Лаврик. – Поскольку своих пришлось бы ждать слишком долго. Позарез нужно выяснить в хорошем темпе, идиот я или нет – потому что от решения сего вопроса исход операции как раз и зависит. Если я идиот – мы в лучшем случае… ну, не проваливаем дело, но по-прежнему топчемся на месте. А если нет – тут интересные шансы возникают…
На веранде Тася, устроившись за плетеным столиком, перебирала клубнику, лишая ее черенков. Судя по размерам двух тазов, варенья задумывалась большая партия. Они помахали ей рукой, и она ответила…
Глава XI. ЭКСПЕРТ И ИЗВОЗЧИК
Уже когда они неторопливо ехали по провинциальным немощеным улочкам, Мазур сказал:
– Не мое дело, конечно, давать тебе советы по твоему ремеслу. Но вот лично я обязательно колонул бы Фаину еще и по опию. Единственная идеальная кандидатура, которая могла его подбросить…
– Единственная? – ухмыльнулся Лаврик, не отрывая взгляда от дороги. – Уверен?
Мазур присмотрелся к сослуживцу, чьи порой, мягко скажем, специфические методы уже прекрасно знал. И тем не менее удивился:
– Так это…
– Ну да, – безмятежно сказал Лаврик. – Опий я подбросил, иезуит такой. Ну, правда, не сам, Оля отлично справилась. Ты не смотри на меня так. Я золотой парень, душа у меня нежная, трепетная и ранимая – но исключительно вне службы. А служба у меня собачья, что уж там. Бывают провокации недопустимые, а бывают и такие, что идут на пользу делу, так что начальство дает санкцию, непременно прибавив, правда, «под твою ответственность»… Не переживай. Ну какие у них были тяготы? Ночь в КПЗ, и только. Здешняя КПЗ – никак не бухарский зиндан эмирских времен. С начальником милиции Приходько поговорили серьезные люди, объяснили, что тут имеет место быть важная оперативная игра солидных ведомств. Подписочки, кстати, с обоих взяли тяжеленькие. Документы Еремеевых нигде официально не регистрировались. Когда в них минет надобность, их не будет – стоит спичкой чиркнуть.
– Чего ж твой Приходько из меня жилы тянул и смотрел, как солдат на вошь?
– Ну, так уж и тянул, ну так уж и на вошь… – хмыкнул Лаврик. – Для пущего правдоподобия. Я уверен, ты оч-чень эмоционально повествовал Греку, как тебя гнобил суровый мусор… Для облегчения тебе игры, к пользе дела…
– Ага, – сказал Мазур, чуть подумав. – Хотел посмотреть, будет ли кто-то из этих их вытаскивать, и если да, то кто?
– В десяточку, – сказал Лаврик. – В том числе и это. Но главное было даже не это – нужно было проверить еще одно соображение. Ты-то, с твоими допусками, можешь о нем знать, но я пока что промолчу. Из самолюбия, человеческого и профессионального. Я все же могу ошибиться и предстать идиотом. Победителей не судят всегда и везде – а вот проигравшим начальство всегда и везде с огромным удовольствием вставляет фитиль на полметра… Посмотрим. При любом исходе дела узнаешь, доктор Ватсон… – он поехал медленнее, присматриваясь к номерам домов. – Ага, вот оно. Хозяин, по точным данным, должен быть дома…
Я партию играю один, ты помалкивай, разве что понадобится что-то подтвердить…
Он остановил машину у небольшого, но красивого и аккуратного одноэтажного домика с виноградной лозой во дворике и небольшим садиком. Со двора на них лениво брехнула и ушла в конуру рыжая собачонка калибра Мульки, и Лаврик нажал кнопку звонка.
Не прошло и минуты, как неторопливо вышел хозяин – высокий, в спортивном костюме, лет шестидесяти, но прямой, как смычок, с обширной проседью и породистым лицом дореволюционного дворянина. Открыл калитку и, как следовало ожидать, глянул вопросительно.
– Николай Эрастович? – вежливо осведомился Лаврик. – Мы к вам по делу. Кирилл, покажи…
Он раскрыл муровское удостоверение, и Мазур сделал то же самое, держали их так достаточно долго, чтобы хозяин внимательно прочитал. Безмятежность с его лица исчезла, и он сказал, поджимая губы:
– Что, и тут наконец началась кампания?
– Какая? – с искренним удивлением поднял брови Лаврик. – А… Вы имеете в виду эту статью УК? Скажу по секрету, на мой взгляд, совершенно дурацкую: надо же различать эротику и порнографию. Коли я собственными глазами видел даже в «Детской энциклопедии» явную здоровую эротику… Может, вы понимаете, о чем я?
– Ну, конечно, – сказал хозяин, самую чуточку отмякнув. – «Славянка» Кассина, это классика…
– Вот и я так думаю, – сказал Лаврик, включив одну из своих обаятельных улыбок. – Вы подумайте сами: если бы какой-нибудь дурик все же решил, за вас взяться, неужели для этого стали бы сюда присылать людей из МУРа? У МУРа от дел посерьезнее не продохнуть… Дело в следующем. Нам от вас нужна консультация. Совершенно неофициальная. Вообще, мы здесь совершенно неофициально, без вашего позволения во двор шагнуть не можем, вы имеете полное право нас послать куда угодно, и мы вынуждены будем по этому адресу пойти без всяких для вас последствий, – он улыбнулся еще обаятельнее. – А вас потом до-о-олго будет мучить любопытство: что это за неофициальная консультация такая, что ради нее прилетели аж муровцы… Нет?
Фотограф думал недолго. Весьма вероятно, Лаврик угодил в точку. Любопытство, как гласит поговорка, и кошку губит, что уж говорит о людях…
– Проходите в дом, – сказал он, распахивая калитку.
