– Но она будет тяжело работать и облегчать вам жизнь. За это нужно платить – иначе будет неправильно.
– Так было всегда, – спокойно ответил я. – Поначалу ученики почти ничем не помогают, даже после нескольких лет обучения они редко выполняют работу в одиночку.
Разумеется, я брал пример с Джона Грегори, но этому человеку я не собирался раскрывать все карты.
– Почему это?
– Потому что это опасная работа, мистер Колдер, – ответил я. – Некоторые существа Тьмы могут нас убить – особенно домовые.
– Домовые! – усмехнулся он. – Какая чушь! Призраки и домовые – просто суеверия, чтобы пугать дураков, которые заплатят хорошие деньги за вашу никому не нужную работу. Все же, поймите меня правильно, если вы этим зарабатываете на хлеб, я нисколько вас не виню. Народ у нас доверчивый, и то, что вы делаете, хоть немного их успокаивает – вот что я скажу.
Я не видел смысла с ним спорить. Большинство людей побаивались ведьмаков, но этот человек даже не верил в существование Тьмы. Возможно, такие люди нечувствительны ко всему сверхъестественному, но, что бы ни повлияло на их суждения, они уверены в собственной правоте, поэтому переубеждать их бесполезно.
– Ваш отец, видимо, был богачом, коли раскошелился на двенадцать гиней, – проворчал папа Дженни.
Я покачал головой:
– Он не был богат. Он был трудолюбивым фермером, который кормил семерых сыновей.
– Что ж, а я ведь даже не фермер. Только пашу на фермеров за жалкие гроши!
В комнате повисла гнетущая пауза. Судя по выражению лица Дженни, больше всего ей сейчас хотелось провалиться сквозь землю. Я задал еще один вопрос:
– Другие дочери с вами не живут?
– Они были хорошими девочками! – ответила мама Дженни. – Мы без труда выдали их замуж, и у обеих уже родились дети.
Я кивнул, выдавив из себя подобие улыбки, но сердце у меня сжалось. Выходит, Дженни не седьмая дочь седьмой дочери… Неужели она мне солгала, решив, что я не стану наведываться к ее родным?!
– У обеих? – переспросил я. – А что с другими дочерьми, миссис Колдер?
– У нас больше нет дочерей. Нам хотелось еще детей, но мы бы их не прокормили, – ответила женщина. – Именно поэтому мы приютили Дженни.
Я был раздосадован и еле сдержался, чтобы не вернуться обратно в Чипенден, отказавшись от идеи взять Дженни на обучение. Почему-то мне все же хотелось верить девочке. Ее удочерили, значит, она все-таки могла говорить правду.
– А кем были ее родители?
– Если Господь и знает, нам он этого не поведал! – ответила она. – Я нашла Дженни в зарослях крапивы за большим сараем. Она так орала, что разбудила бы и мертвого. Ее маленькая попка была вся обожжена крапивой! Мы были уже не молоды, но все равно взяли ее к себе. Мы люди добрые, да к тому же мечтали об еще одном ребенке.
Щеки девочки стали пунцовыми.
– Конечно, все вышло не так, как мы надеялись, – продолжила женщина. – Заросли крапивы находились в центре большого желтого круга фей из самых высоких и ярких лютиков, которые я когда-либо видела. К тому, кто осмелится в него войти, должна прийти удача. Но мы так ничего и не дождались!
Маленькие эльфы и круги фей были просто суеверным бредом, но я не стал тратить силы на то, чтобы им это втолковать, – с меня и так уже было достаточно. Я понял, что о гинеях можно забыть. Родители Дженни слишком бедны, чтобы дать даже символическую плату за обучение девочки.
– Хорошо, я все обдумаю, – сказал я. – Но сначала Дженни должна пройти испытание, после которого будет ясно, готова ли она стать моей ученицей. Если она справится, я снова приду к вам.
На этом разговор был окончен, и, попрощавшись с пожилой парой, я не спеша вышел из дома. Дженни последовала за мной.
– Ты солгала мне! Ты не седьмая дочь седьмой дочери.
– Я сказала правду! – возмутилась она.
– Почему ты в этом так уверена? – настаивал я. – Ты даже не знаешь, кто твои настоящие родители.
– Мои настоящие родители умерли. Но я знаю, кем была моя мама, – сказала Дженни, склонив голову набок. – И я знаю, что у меня есть шесть сестер.
– То есть ты хочешь сказать, что ты знаешь свою настоящую маму, а твои приемные родители нет?
– Да. Моя биологическая мать нашла меня около трех лет назад и объяснила, почему бросила меня.
Я с недоверием смотрел на девочку. Неужели это правда?
– И почему же?
– Потому что мой отец скоропостижно скончался, а она жила бедно и не могла прокормить столько ртов. У нее не было никакой надежды на лучшее, а она была слишком гордой, чтобы попросить кого-то меня удочерить. Поэтому она оставила меня там, где меня и нашли.
– Зачем же она искала тебя после всего этого?
– Потому что она умирала. Доктор сказал, что ей осталось жить всего несколько недель. Она пришла ко мне рассказать, что я седьмая дочь седьмой дочери. Мама предупредила меня, чтобы я не пугалась, если вдруг увижу мертвых. Она тоже была седьмой дочерью седьмой дочери и оказалась к этому не готова. Ее дар чуть не свел ее с ума, поэтому она пришла ко мне, чтобы обо всем рассказать.
– Я тоже с детства видел мертвых. Сейчас тебе пятнадцать, значит, когда приходила мама, тебе было двенадцать. И все эти годы с тобой не происходило ничего странного?
– Я слышала шепот в темноте, и однажды кто-то прикоснулся ко мне холодными пальцами, но я решила, что мне это почудилось. Моя настоящая мама сказала, что, пока мне не исполнится тринадцать, я не буду замечать ничего странного. Возможно, у седьмых сыновей все по-другому.
Я кивнул. Вероятно, все так… но я должен был знать наверняка. Если мама Дженни умерла, я смогу поговорить с ее остальными дочерьми, чтобы убедиться, что девочка не врет. Это будет не так просто, но спросить совета мне не у кого.
– Как звали твою маму и где она жила?
– Она мне этого не сказала.
Я сердито вздохнул. Если девочка говорила правду, то найти ее кровных сестер будет так же сложно, как иголку в стоге сена. В доме ее настоящих родителей сейчас, скорее всего, живет кто-то другой, а у старших сестер уже наверняка есть свои семьи.
Можно ли все-таки ей доверять?
Я пожал плечами – нужно непременно все выяснить. Мы отправимся на испытание прямо сейчас. Если Дженни действительно седьмая дочь седьмой дочери, она справится. Обычные люди в этом доме чувствуют беспокойство, слышат шорохи и скрип и не могут избавиться от чувства, что за ними наблюдают, а вот седьмой сын седьмого сына явственно ощущает там присутствие призраков. Если у нее действительно есть этот дар, она почувствует их.
– Мы пойдем в Хоршоу, – сказал я. – Ты пройдешь испытание, на которое учитель отправлял меня и других своих учеников.
