– Парни, у нас с вами времени совсем чуть-чуть, поэтому по-быстрому сковываете у меня за спиной руки и начинаете всерьёз месить минуты три, а затем я от вас сбегаю. Вы две минуты пытаетесь меня найти и, не обнаружив, сваливаете отсюда ко всем чертям. Приступайте.
Старший группы защёлкнул стальные браслеты, и бойцы молниеносно бросились на подполковника, демонстрируя немалый опыт в рукопашных схватках. Бобёр в долгу не оставался, хотя действовать одними ногами было крайне неудобно. Ему даже удалось двоих свалить, но и ему крепко доставалось. Очень крепко… На последней минуте схватки он, не устояв на ногах, свалился, за что незамедлительно был наказан многочисленными ударами ног, в том числе по лицу. Когда отведённое время вышло, он, выплёвывая пару выбитых зубов, поднялся на ноги и, шатаясь, словно пьяный, побежал вглубь выстроенных в ряд контейнеров. Он бежал всё медленнее, так как голова его стала всё сильнее и сильнее кружиться, но особенно сильно его беспокоили онемевшие за спиной руки, браслеты глубоко впились в тело, и, конечно, отбитые рёбра. Мутнеющим взглядом осмотрев всё вокруг, Бобёр увидел просвет, ведущий на дорогу, и заплетающимся шагом направился туда. Не дойдя до последнего контейнера сколько-то метров, он ощутил острый приступ желудочных спазмов и свалился на металлическое покрытие, потеряв сознание…
– Извините, но пациент совершенно не готов давать какие-либо показания. У него сильнейшее сотрясение мозга, сломаны пять рёбер, одно из которых пробило лёгкое. Помимо этого браслетами были повреждены вены, из-за чего он потерял много крови, и это не говоря уже о многочисленных ушибах по всему телу… – это было первое, что услышал Бобёр, придя в сознание, а между тем разговор ещё не закончился.
– Неужели всё так серьёзно? – послышался озабоченный мужской голос, обращённый, по всей видимости, к его лечащему врачу.
– Вы ещё спрашиваете! Если бы реанимационный автомобиль не подоспел вовремя, он мог умереть от большой потери крови. Да что там! Ещё бы несколько минут – и его уже спасти не смогли.
– М-да-а… Плохо дело.
– Именно по этой причине я категорически возражаю, чтобы вы сейчас проводили свой допрос.
– Хорошо, я вас понял, но ответьте тогда хотя бы вы на пару моих вопросов.
– Почему нет, отвечу, конечно, – согласился медик.
– Вы брали кровь пациента на анализ, были ли в ней обнаружены следы сильнодействующего снотворного?
– Вы правы, оно там действительно было, но у господина Боброва сделаны очень дорогостоящие прививки от всяких ядов и токсинов, и ко всему прочему у него очень сильный иммунитет. Именно по этой причине снотворное подействовало на него лишь на непродолжительное время. Видимо, это и позволило ему вырваться из лап похитителей, правда, не без ущерба для собственного здоровья.
– С этим разобрались, – деловито проговорил неизвестный представитель следствия. – Теперь следующий вопрос. На теле потерпевшего были ли обнаружены биологические материалы преступников, похитивших его, а затем избивших?
– Нет. Таковых обнаружено не было, есть лишь частицы обуви и перчаток армейского образца. Определён-но работали профессионалы самой высокой квалификации, отлично знающие своё дело.
– Армейского образца, говорите… – задумчиво протянул неизвестный. – Это может быть зацепкой. Кстати, какой армии? Пожалуйста, уточните.
– Частицы обуви и перчаток показали, что они российского образца, входящие в экипировку войск специального назначения. К сожалению, это всё, большего нам выяснить ничего не удалось.
Голова раскалывалась от внутричерепной боли, да и остальное тело отзывалось глухой болью, но услышанный разговор не мог не радовать. Инсценировка с его побегом удалась, но всё же необходимо было это перепроверить, так как заинтересованные лица с лёгкостью могли подстроить его пробуждение и организовать этот разговор, находясь за дверью. Решив на всякий случай подать о себе знать, Бобёр негромко застонал, и в результате разговор мгновенно прекратился, а в больничную палату влетела миловидная женщина средних лет и, заботливо склонившись над ним, поинтересовалась:
– Как вы себя чувствуете?
– Где я? – с трудом ворочая пересохшим языком, задал подполковник первый пришедший на ум вопрос.
– Вы находитесь в Центральном клиническом госпитале.
– Сколько времени я здесь нахожусь?
– Второй день.
– Извините, что вмешиваюсь, но вы случайно не помните о тех событиях, которые привели вас к нынешнему состоянию? – настырно влез со своим вопросом мужчина в мундире военной прокуратуры с накинутым на него белым халатом.
Подполковник выждал несколько мгновений, изобразив на лице задумчивость, и, спустя несколько мгновений побледнев, дёрнулся всем телом и, сильно хрипя, воскликнул:
– Катя! Что с Екатериной!!!
– Успокойтесь! Вам нельзя волноваться, – нервно среагировала женщина и, сердито обернувшись, скомандовала:
– Немедленно покиньте палату!
Прокурорский чин тяжело вздохнул, понимающе кивнув головой, развернулся и покинул больничную палату, аккуратно притворив за собой дверь. Лечащий врач понажимала какие-то кнопки в медицинском аппарате, и молодой человек вновь погрузился в глубокий сон.
В следующий раз Бобёр очнулся уже на следующее утро, и ощущения были куда лучше. Голова практически не кружилась, разве что немного подташнивало да нестерпимо чесались рёбра на левой стороне, где они, по-видимому, были сломаны. Правда, ныли запястья обеих рук, но всё же это было не смертельно.
«Да уж! Парни отработали на славу, да так отработали, что я мог вообще богу душу отдать, – подумалось ему. – Но это не страшно, главное – задуманное сработало, как и планировалось изначально».
Молодой человек после своего второго пробуждения ещё провалялся в больничной палате пару дней, в течение которых его никто не беспокоил, но на третий день явилась целая делегация из пяти следователей из военной прокуратуры, и начался утомительный допрос под включённый детектор лжи. Прибор так и не сработал. Сказывалась отличная подготовка, пройденная Бобром в академии, но самым интересным были сами вопросы. Как оказалось, при обыске особняка контр-адмирала Смирнова и его друга Рашида Зурабова были обнаружены практически одинаковые потайные комнаты, фактически являющиеся координационными командными пунктами разведывательного назначения. Это привело к тому, что теперь шли повальные обыски буквально у всех, кто был близок к этим адмиралам. Мало того, подозревали в шпионаже и самого подполковника, что стало для него самым настоящим шоком. Под конец допроса он был вынужден написать расписку о невыезде на три месяца, после чего делегация покинула палату, оставив его в крайне задумчивом состоянии.
Такого поворота событий он совершенно не ожидал, но, тщательно обдумав всё и взвесив, Бобёр признал, что так, пожалуй, будет даже лучше, чем он планировал изначально. Военная контрразведка, конечно, будет носом землю рыть в поисках тех, кто выкрал видных адмиралов Российского флота, но в связи с такими обстоятельствами она обязательно пройдётся по всем, кто так или иначе был связан с этими людьми и обязательно что-нибудь да нароет. Одним словом, ситуация складывалась весьма интересная, хотя и запутанная, но всё равно работала в его пользу. Единственной проблемой была подписка о невыезде. Он планировал покинуть Новый Санкт-Петербург примерно через месяц, но теперь это откладывалось на неопределённый срок.
