– Ничего себе всё! Это же фактически захват планеты. Да после такого погрома нас будут искать везде, – поражённо воскликнул Таукешев, но резко умолк и спустя пару минут обдумывания с хищной ухмылкой проговорил: – Хотя, а почему бы и нет? Давно пора хищных акул финансового мира заставить вспомнить о страхе господнем.
– Замётано! Мы не только командный пункт уничтожим, но и банки от души пощиплем, компенсируя с процентами наши потери. Нас, граждан России, безнаказанно грабить никому не дозволено. Пусть этот урок накрепко запомнят все, кто замыслит повторить с нами нечто подобное в будущем.
– Товарищ полковник, разрешите донести людям наш разговор?
– Действуй, капитан.
– Есть! – преувеличенно уважительно выпалил офицер и, развернувшись через левое плечо, строевым шагом покинул первый пост, спеша обрадовать восставших людей.
Оставшись в одиночестве, Бобёр задумался о своём предложении параллельно с уничтожением командного пункта заняться швейцарскими банками, и эта мысль ему нравилась всё больше и больше. Фактически это была смерть одного из ведущих финансовых центров. Такое грандиозное по своей сути событие должно было очень больно ударить по тем, кто жирует на ссудном проценте, а также по спекулянтам фондового рынка, что не могло не радовать.
Так как план в очередной раз претерпел изменения, полковник вызвал на связь адмирала Ивашутина и распорядился подготовить подходящий транспорт для восставших, а также провести разведку квартала, где располагались все банки Нового Цюриха, подготовив тем самым их захват…
Солнце медленно заходило за горизонт, и вместе с ним постепенно угасал тревожащий душу багровый закат. Закат был красив как никогда, но замершие в тревожном ожидании люди не обращали на него никакого внимания. Захватившие Центральный следственный изолятор готовились к решительной и беспощадной схватке с полицейским спецназом Швейцарской республики. Весь прошедший день они под руководством опытных офицеров работали как проклятые, создавая непреодолимые заграждения, используя все, что было под рукой. Это были тюремные кровати и мебель из административного здания, а также вывернутые бетонные плиты и строительные леса, изъятые со склада.
– Командир, похоже, они начнут штурм в самое ближайшее время. Не дожидаясь наступления полной темноты.
– С чего ты взял, Потап? – оборачиваясь к майору, поинтересовался Бобёр, с немалым интересом ожидая услышать его ответ.
– Слишком всё спокойно, а это значит, они уже готовы к штурму, да и затягивать это дело не в их интересах, иначе мы тут таких баррикад настроим, что без применения полевой артиллерии прорваться через периметр не получится при всём их желании.
– Сколько у нас осталось времени?
– Максимум час, – высказался Крамаренко, взяв бинокль, внимательно вгляделся и минут через пять спокойным голосом доложил: – Товарищ полковник, сейчас они пойдут. Их цель – восточная стена. Разрешите идти?
– Идите, майор. Да поможет нам Бог!
Комбат, согласно кивнув, чётко развернулся, уставным строевым шагом покинул первый пост и решительно направился к восточной стене, желая лично возглавить оборону следственного изолятора, страстно желая показать очень давно не нюхавшим пороха швейцарцам, что такое истинный родовой казак.
– Разрешите и мне пойти к своим людям?
– Идите, Шамиль. На вас и вашу резервную группу вся надежда.
Капитан решительно подошёл к молодому офицеру и, крепко пожав руку, ушёл, оставив в его руке записку. Когда он ушёл, Бобёр развернул скомканный клочок бумаги и, прочитав записку, положил во внутренний карман, пробубнив себе под нос:
– Умирать тебе ещё рано, ты Родине не раз пригодишься.
– Что такое? – деликатно поинтересовался Андрей, внимательно глядя на молодого человека, являющегося полковником Главного разведывательного управления.
– Да видишь ли, Таукешев адрес семьи оставил, попросив в случае его гибели сообщить родным.
– Понятно, – негромко проговорил боец, не отрываясь от наблюдения, и спустя несколько секунд произнёс: – Спецназ пошёл…
Бобёр, схватив бинокль, внимательно вгляделся и заметил визуальные преломления. Полицейский спецназ, как и предполагалось, пустил впереди себя штурмовых роботов, а сами задействовали специальные накидки, делающие невидимыми бойцов для любых электронных устройств. Для обычной оптики эти ухищрения особого значения не имели, и поэтому опытному бойцу заметить световые преломления не составляло большого труда. Заметил это и полковник. На штурм восточной стены шли около ста бойцов и десятка два роботов. Шли смело, не опасаясь серьёзного сопротивления со стороны каких-то поднявших бунт арестантов, особо даже не скрываясь, хотя на их месте любой здравомыслящий человек десять раз подумал бы, прежде чем штурмовать восставших русских, но, скорей всего, до них никто не удосужился довести, кто на самом деле противостоит им, и это было большой ошибкой…
Боевые роботы медленно приблизились к восточной стене и, остановившись от неё на расстоянии двух десятков метров, одновременно открыли огонь из лучемётов. Стена продержалась пару минут, а затем часть ее медленно обрушилась, открывая проход для спецназа, в который бойцы, прикрываясь бронещитами, поспешили ворваться, и, когда они оказались совсем рядом со стеной второго тюремного корпуса, за их спинами раздались мощные разрывы. Это был ракетный залп, выпущенный по боевым роботам и полностью их уничтоживший, в том числе и четыре десантных бота, заходящих на посадку. Не ожидавший ничего подобного полицейский спецназ замешкался на пару мгновений, и как раз в этот момент сработали заложенные на площадке мины, полностью смешав боевой порядок атакующих. Мины были маломощные и неспособные уничтожить закованных в броню бойцов, но заложенного в них заряда оказалось вполне достаточно, чтобы повалить их на землю и выбить из рук бронещиты. Вот именно тогда обороняющиеся открыли ураганный огонь и, воспользовавшись образовавшимся хаосом, бросившись в атаку, смогли захватить несколько десятков штурмовиков.
Не выдержав столь горячей встречи, швейцарцы бросились наутёк, но это не принесло им какого-либо облегчения, так как по всему внешнему периметру оцепления разгорелся нешуточный бой, и даже с первого взгляда было понятно, что полиция его проигрывала. Одна за другой взрывались машины, разлетаясь огненными обломками самым непредсказуемым образом, создавая вокруг себя дополнительный хаос и внося смятение. Никто даже не предполагал, что здесь, в столице Швейцарской республики, давно не знавшей войн и потрясений, некто начнёт применять армейское вооружение, совершенно не беспокоясь о последствиях такого шага.
Наблюдая за развернувшимся сражением, Бобёр уловил момент, когда полицейские силы, не выдержав натиска, начали медленно отступать, и отдал команду к атаке, а сам, прихватив заранее приготовленные фугасы, бросился в камеру, откуда проник в оружейную комнату. Этот секрет так и должен был остаться секретом… Прибыв на место, полковник пролез через вентиляционную шахту, добравшись туда, где содержались пленники. Встретив охранявших их мужчин, он отдал команду захватить с собой Лукаса Адамо и немедленно идти к восточной стене. Когда парни вывели понурого следователя и удалились, он вновь вернулся в вентиляционную шахту и, заложив фугасы, направился на первый пост, затем, забрав с собой Андрея, побежал к восточной стене. Здесь уже Крамаренко вместе с Таукешевым подготовили группы к выдвижению. На всякий случай перепроверив их слова и убедившись, что действительно всё в порядке, Бобёр сообщил адмиралу о своих действиях и отдал команду атаковать.
