«Понятно, – подумал я, – ликвидация проблесков знаний у населения».
– То, что произошло в шестьдесят девятом году, – выдумки журналистов, досужие теории, обожаемая некоторыми кругами конспирология – диванные тайны, никакого вреда. То, с чем мы столкнулись по милости красноярского паренька Васи Злобина, – уже серьезная опасность, дерзкий вызов и неприемлемая вещь для означенной структуры. Это в корне меняет представление о древнем мире, согласитесь?
– Согласен, – кивнул я. – При условии, что в этом есть хоть один процент истины.
– Есть, – вздохнул Якушин. – И не один – больше. Назовем эту организацию «Бюро Контроля», а ее представителей – «контролерами». Повторяю, структура работает не одно столетие. Можете называть их мракобесами, или, по-научному, обскурантами. Но это не совсем верно. Нельзя сказать, что они все ограничивают. Прогресс неумолим, сметет любую замшелую теорию, и умные головы это понимают. Придерживать коней, избегая глобальных потрясений и взрывов, – другое дело. В конце концов, Земля – уже шар, а не плоский блин на китах и слонах. С этим смирились. Они приняли теорию Дарвина, строение Солнечной системы, всякие мезозои, палеозои и динозавров. Допустили телевидение, сотовую связь и всеобщую компьютеризацию населения. Но кое-что им удается. Вас не смущает, что, отправив без малого 60 лет назад первого человека в космос, человечество примерно там же и топчется? Иногда летают вокруг Земли, отправляют какие-то зонды на Марс, прогулялись до Луны (и то под вопросом). Не мне вам объяснять, куда шагнул прогресс за шестьдесят лет. Почему мы еще здесь? Этому есть хоть одно резонное объяснение? Почему все более-менее значимые программы откладываются на двадцать-тридцать лет? Признайтесь честно, Никита Андреевич, вас никогда не преследовала мысль, что это сдерживается нарочно? С чем мы столкнемся в далеком космосе? Кто-то знает об этом и всячески затягивает эти чарующие мгновения? Почему со смехом отрицается наличие тонких миров и энергетических тел человека, хотя они существуют так же, как мы с вами? Почему человечество до сих пор ездит на бензине? Оно давно могло перестать это делать и перейти на более дешевые и экологичные виды топлива. Все давно придумано и где-то припрятано. Люди получили деньги, получили предупреждения – и молчат. Значит, кому-то выгодно выкачивать остатки нефти из недр Земли? И поверьте, Никита Андреевич, подобные примеры я могу приводить часами. Вы сами можете это сделать, если настроитесь на нужную волну.
– Можно допустить, что у этой конторы неограниченный бюджет, – пробормотала Варвара.
– А также информационное обеспечение и скорость реагирования. Существует серьезное опасение, что в банке «Траст-Кредит», где успел засветиться Василий перед посещением нашего музея, его благополучно срисовали.
– Минуточку, – напрягся я. – Во-первых, Васю в банке подняли на смех, и он ушел. Как-то не вяжется. Во-вторых, он не оставлял своих личных данных, за исключением фамилии и места проживания – огромный Красноярский край, в котором не одна тысяча людей с фамилией Злобин. Какими бы возможностями ни обладали эти люди, они не реактивные.
– Вот именно поэтому его вычислили, и не сразу, а только к вечеру следующего дня, когда Зелинская и люди Малыгина прибыли в Ржавники. Их могли ждать в деревне – просто сидели и ждали, пока им вынесут артефакт на блюдечке с голубой каемочкой. А по поводу вашего первого замечания: Василий беседовал не с тем. Это был обычный зам председателя правления. А потом узнали ТЕ – и стали проявлять интерес. Конечно, им потребовалось время…
– Но если артефакт у ваших командированных отняли вчера вечером – то представьте, где он сейчас.
– Да бог с ним, – поморщился Якушин. – Жили без него и дальше проживем. Меня волнует судьба людей. Если это можно выяснить без привлечения органов, тогда прекрасно. Если нет – обратимся в полицию. Если это сделаем сейчас, можем нанести вред людям. Понимаю, что предлагаю рискованную вещь, Никита Андреевич. Но вы человек военный, подготовленный, сами решайте. Поедет ли Варвара Ильинична… тоже решите без меня. Еще раз повторюсь: «контролеры» не будут применять насилие без крайней нужды. Им тоже ни к чему неприятности. Обычно практикуют другие способы.
– Какие, кстати? – спросил я.
– Отключение памяти тебя устроит? – проурчала Варвара.
И снова я резко встал – собака все-таки бросилась! Но нет, в последующей скоротечной схватке ни одно животное не пострадало…
Глава третья
Мы долго вырывались из плена городских пробок. Восточные выезды из города были забиты – невзирая на понедельник и середину рабочего дня. Мы прорвались через Разъезд Иню, станцию Инскую. Машины истошно сигналили, дергались. Мой «Террано», которому я недавно учинил безжалостную диагностику, тоже газовал, изнывал от нетерпения. Варвара сидела рядом и смотрела на меня с таким видом, будто я один – творец этой безнадежной пробки. Потом отвернулась, стала ворчать: мол, народ пошел, никто работать не хочет, лишь бы в пробках стоять…
Мы вырвались из загазованных тисков перед железнодорожным переездом, пропустили пыхтящий маневровый тепловоз и, разгоняясь, покатили по трассе вдоль частного сектора. Варвара расслабилась, отъехала вместе с сиденьем, опустила спинку. Я давно подметил, что ей нравилось находиться в моей машине – однажды (еще до ссоры) призналась, что это кресло ее расслабляет, заставляет забыться.
Час назад я подъехал к ее дому на Нижегородской улице. Не стал ни сигналить, ни звонить – видел, как качнулась занавеска на кухне. Значит, ждала! – возликовал я. Хотя ни за что не признается!
Она возникла на крыльце через пять минут – в джинсах, игривых сапожках, в легкой ветровке – тащила вместительную, но всего одну сумку. Будучи галантным джентльменом, я вывалился из машины, отобрал у нее ношу, чтобы тут же пристроить на заднее сиденье.
– Как, всего одна сумка? – не поверил я. – Не может быть, это не ты. Признайся, ты оставила в прихожей еще десяток таких? Я спущу, не волнуйся. Как же чайник, утюг, два фена, четыре комплекта постельного белья, мешки для трупов и куча прочих необходимых вещей из расчета на два дня?
– Можешь не стараться, это все, – процедила она. – Я занимаюсь самоорганизацией и самовоспитанием. Я стану лучше.
– Да ладно, – не поверил я. – Куда лучше?
Заправка Газпрома была пуста. Я подъехал к колонке, уставился в зеркало заднего вида. Ни одна из машин, идущих следом, к АЗС не свернула и даже ход не сбавила. Транспортные средства проносились одно за другим. Работник заправки, видя, что я не собираюсь выходить из салона, неохотно приблизился, вставил в машину шланг с пистолетом. Я отдал ему деньги через окно. Он тяжко вздыхал, уходя к кассе, – переработал, несчастный. За мной следила только Варвара.
На заправку въехал белоснежный внедорожник, подался к соседней колонке. Вылезла маленькая женщина в кепке и мешковатых штанах, отправилась к кассам, находящимся внутри магазина.
– Ты нарочно выбрал самую нудную заправку, – догадалась Варвара.
