— Да пустяки, — сказал Мазур.
Он и в самом деле не видел поводов для тревоги — конечно, красавчик вмиг определил, что сумка тяжелая. Ну и что? Мазур не зря на всякий случай упомянул, что везет не только отчеты, но и образцы. Всем известно, что Лесной корпус часто сотрудничает с министерством геологии.
Шар поднимался. Мазур стоял у борта, даже чуточку завороженно глядя вниз — сбылась давняя мечта, он был на борту воздушного шара, уверенно поднимавшегося высоко в небеса. Правда, это никак не означало, что система РМП отключилась, она исправно работала, и Мазур якобы небрежно расположился так, чтобы краешком глаза держать в поле зрения и Патриса, и Николь — эти вещи, как и многие другое, он привык проделывать чисто машинально.
Однако молодые люди вели себя безобидно: Николь так и стояла у борта, заворожено глядя вниз, а Патрис работал вовсю — глядя на прикрепленные к борту карту и компас, иногда дергал за рукоятку ведущего к горловине шара шнура — скорее всего, стравливал немного газа — то, наоборот, нажимал кнопку на компрессоре, добавляя гелия. Одним словом, человек был занят делом. Что-то это да означало.
Ага! Достигнув определенной высоты, шар — опять-таки неуловимо — перешел из вертикального в горизонтальный полет. О чем можно было судить исключительно по тому, что объекты на земле очень медленно уплывали назад. Если бы Мазур не видел земли, мог бы поклясться под присягой, что шар стоит в воздухе — настолько неощутимым оказался его полет. Была совершеннейшая тишина, такая оглушительная, что Мазур кашлянул — дабы убедиться, что не оглох внезапно. Теперь он понимал фанатиков воздухоплавания, вроде Надара, упорно рвавшихся в небо, несмотря на все катастрофы и несовершенство аппаратов. Дело, конечно, не в том, что в их времена еще не было самолетов — вряд ли они променяли бы всю прелесть такого полета на любой самолет. Схожие чувства Мазур испытывал лишь однажды, когда вышел в море впервые в жизни под парусами — на знаменитом «Товарище».
— Ну вот, — сказал е улыбкой Патрис, оставив в покое шнур с рукоятью в виде зеленого треугольника и доставая сигареты. — Поймал течение. Теперь нужно в нем удержаться, но это для человека знающего несложно. Высота — пол километр. Я не стал забираться выше, с самого начала набрал газа именно для такой высоты. Выше — сплошной облачный слой. Во-первых, Николь любит смотреть на землю, а во-вторых, там, за облаками, довольно прохладно.
Глаза у него горели здоровым фанатизмом. Действительно, Мазуру, как моряку, полагалось разбираться и в облаках. Примерно километр: кучевые облака, пребывающие ближе всех прочих к земле, движутся параллельным курсом или чуть повыше… да нет, не движутся, такое впечатление, плывут с той же скоростью, что и шар — ага, их ведь тоже несет ветром, тем самым течением…
— Ну вот, — повторил Патрис. — Теперь летим по прямой до Инкомати, лишь порой проделывая несложные манипуляции, чтобы удержать шар на курсе. Можно было бы поймать другой ветер, и он бы нас нес гораздо быстрее, но все эти ветра — непостоянны. Несут быстрее, но в два счета могут унести с курса, и потеряем время… А я хочу и в третий раз подряд получить кубок, за первое место. Еще два человека тоже получали его дважды, но вот трижды подряд никому не удавалось….
— Интересно, а как выглядит этот кубок? — усмехнулся Мазур. — Есть сильные подозрения, что — не золотой…
— И даже не серебряный, — так же усмехнутся Патрис. — Ассоциация у нас не особенно и богата. Кубок из полированной стали, без всяких затей в виде узоров, этакая рюмка примерно такой высоты, — он отмерил ладонями сантиметров тридцать. — Изображение воздушного шара и надпись «Марафон Мотарайо-Маджили», год, имя победителя и указание занятого места — первое, второе, третье. Однако котируется высоко, ну кончено, только в узком кругу фанатов, но какая разница, если ты оказался первым?
Он прямо-таки лучился тем самым здоровым фанатизмом — ну что же, бывают и не столь безобидные хобби, так что не стоит про себя над увлеченным человеком смеяться…
— Ага, — сказал Патрис, глянув через борт. — Очередная местная достопримечательность, взгляните, рекомендую. Вон там, слева по курсу, впереди…
Мазур шагнул к борту, посмотрел в указанном направлении. Однако систему РМП не отключал. И потому вовремя заметил краем глаза метнувшееся прямехонько к его шее блеснувшее на солнце лезвие…
А дальше тело само знало все наперед — мимолетно отметив краешком глаза ставшее совершенно другим лицо Патриса, холодную маску опытного убийцы — поймал запястье на классический «катет, катет», крутанул, в стоявшей вокруг оглушительной тишине явственно расслышал, как перышко стукнуло об пол корзины, как болезненно вскрикнул Патрис.
Мысль в таких случаях работает со скоростью света. Против него двое, при любом раскладе пленный предпочтительнее только один, в тесном пространстве три на три метра держать двоих пленных чересчур рискованно…
Когда Патрис по инерции отлетел к борту, оперся на него спиной, взмахнув руками, чтобы восстановить равновесие, Мазур молниеносно присел на корточки и столь быстро распрямился, рванув вверх ногу противника, держа ее обеими руками…
Нелепо взмахнув ногами, Патрис кувыркнулся за борт, дикий нечеловеческий вопль унесся вниз, как падающий камень, и скоро перестал быть слышен. Только теперь отчаянно завизжала Николь — а вот раньше, хотя не могла не видеть, что ее дружок прыгнул на Мазура с ножом, отчего-то не визжала, тонкая натура…
Мазур живенько развернулся к ней в боевой стойке — из тех двойного назначения, что позволяют с равным успехом в секунду и поставить блок, и самому припечатать…
Не походило что-то на готовность полезть в драку — Николь забилась в угол корзины, выставив руки, побледневшая, как смерть, подбородок явственно трясся; она больше не визжала, но временами издавала звуки, похожие на щенячий скулеж.
Вот теперь не было ни малейшей необходимости спешить — времени в избытке, хоть поварешкой хлебай. Еще один плюс воздушного шара — совершенно точно известно, что никаких свидетелей быть не может, разве что кто-то лупится с земли на воздушный шар в мощный бинокль, но что-то плохо в эту вероятность верится, чересчур сложное стечение обстоятельств потребовалось бы… Вниз он и не посмотрел — какой смысл высматривать на земле тело? Итак ясно, что станется с человеком, свалившимся с такой высоты, если он не беляевский Ариэль и не Ночной Орел из крутого боевика времен Мазурова детства, печатавшегося не где-нибудь, а в «Пионерской правде» — кто-то и не поверит, судари мои, но в самые что ни на есть советские времена, лет сорок назад, «Пионерская правда» не только коммунистической идеологией деток кормила в доступной им форме, но и печатала с продолжениями большие приключенческие повести, фантастику, в том числе крутые даже по нынешним временам фантастические боевики вроде «Ночного Орла»…
А посему он поднял нож, солидную, явно заводской работы выкидушку с узким длинным лезвием — в сонную метил, тварь! — закурил, присел на ящик, неторопливо выпустил дым и подсмотрел на вжавщуюся в угол Николь:
— Гостеприимные вы ребята, что тут скажешь… Ты как предпочитаешь, сучонка, сразу улететь вслед за дружком или сначала помучиться?
