– Нет, – сказал он неожиданно для самого себя. Вообще-то никто из посторонних не должен был знать, что их будущий брак – фикции, особенно Янусины соседи, но эта бабулька, наверное, владела какой-то магией. Или в кофе подлила сыворотку правды.
– Нет, значит? – Она оторвалась от разглядывания кофейной гущи, зыркнула на Никиту. – А зачем же тогда женишься, женишок?
– Так от безысходности, Серафима Аскольдовна! От безысходности, а еще из расчета, – сказал и щеку кулаком подпер. Старушка ему нравилась. Тогда, на площадке перед Эльзиной квартирой, не понравилась, а сейчас вот очень даже. Интересная старушка, веселая.
– А ты расскажи, женишок, облегчи душу. – Серафима Аскольдовна улыбнулась и подмигнула заговорщицки.
И Никита рассказал. Не все и не в деталях, а самое главное. Про детский дом, про их с Эльзой давнее знакомство и про недавнюю встречу.
Он говорил, старушка слушала и все вертела в узловатых пальцах кофейное блюдце.
– Значит, взаимовыгодное соглашение, – сказала после недолгой паузы. – Эльзе – освобождение от опостылевших родственничков, а тебе – бесплатная жилплощадь.
– Почему это бесплатная? – оскорбился Никита. – Коммуналку я оплачу, вы не переживайте.
– Да я и не переживаю. – Старушка отставила наконец блюдце. – Я думаю. Погоди-ка…
На пару минут она оставила Никиту одного в кухне, а вернулась с резной шкатулкой в руках.
– Фиктивный у вас там будет брак или нет, а без колечка никак нельзя, – сказала тоном, не терпящим возражения. – Какая же это свадьба без колечка? Вот это подари!
На крахмальную скатерть лег серебряный перстенек с непонятной вязью на внутренней поверхности и невыразительным дымчато-серым камешком. По виду дешевый, этакая безделица.
– Безделица, – подтвердила Серафима Аскольдовна, словно мысли прочла. – Но ей понравится. Я уверена.
Понравится. Никита тоже отчего-то был уверен, что колечко придется Эльзе по вкусу. Интересно, сколько старушка за него хочет?
– Нисколько. – И снова словно мысли прочла. – Говорю же, безделица. Но тут такое дело, мальчик, что одному человеку – безделица, то другому – драгоценность. Да и не мое оно. Мне его на хранение отдали много лет назад. Отдали, да назад не забрали. Так что пускай уж у Эльзы, ей понравится.
Колечко Эльзе и в самом деле понравилось. Когда тетенька из ЗАГСа велела им обменяться кольцами, колечко это пришлось весьма кстати. Кому-то безделица, а кому-то – драгоценность! И по размеру подошло в самый раз, даже подгонять ничего не пришлось. И на Эльзином безымянном пальце невыразительный камень вдруг заиграл всеми цветами радуги. Надо же…
А букет Никита купил сам, без напоминаний и подсказок. Букет и бутылку шампанского. Пусть их брак и фиктивный, но отметить победу над Янусей и жизненными обстоятельствами все равно нужно. Вот только оказалось, что Януся напоследок сумела-таки им напакостить. Вроде бы мелочь, а Эльза расстроилась, даже расплакалась. Пришлось успокаивать, рассказывать, как все классно у них будет. Не нужно было вообще говорить про «них», не нужно было приручать. Это он бывалый и взрослый, а она же девочка еще совсем. Какая у нее была жизнь? Что она в жизни видела? Ничего кроме Януси и ее поганого семейства не видела. А тут он со своим таким обнадеживающим «мы»…
А Серафима Аскольдовна та еще актриса! Сделала вид, что Никиту знать не знает, пришлось знакомиться заново. Знакомиться и проходить кофейный тест. Что она там видела, в этих кофейных кляксах?! Неужели вообще что-то видела?! Как бы то ни было, а выручила их тогда баба Сима очень сильно, дала все, без чего они первое время не смогли бы обойтись, и даже больше. Удивительной доброты была женщина! Доброты и прозорливости.
* * *
Воронье кружило над головой с громким карканьем. И кошка отвечала ему отчаянно-злым рычанием, пыталась отпугнуть зло, сразиться с которым ей было не по силам. Под босыми ногами трещали, ломаясь, сухие ветки, впивались острыми краями в кожу. Больно, до крови. А она знала только одно – времени все меньше и меньше, нужно спешить, бежать, не оглядываясь, не поднимая глаз к черному от вороньих крыльев небу. И тогда, возможно, у нее получится убежать.
А кошка все неистовствовала, металась под ногами, а потом и вовсе впилась когтями в грудь.
Больно…
Эльза закричала, вскинулась, пытаясь отбиться и от воронья, и от кошки. Вот только не получилось, руки ее снова были привязаны к кровати. И над головой больше не было черного неба, а был белый потолок с легкомысленными солнечными зайчиками. А кошка с громким урчанием принялась тереться лбом об Эльзин подбородок. Левое кошкино ухо было порвано, со следами запекшейся крови. Никита сказал – Зена, королева кошачьего воинства. Так и есть, у нее очень хорошая, очень смелая и очень верная кошка. Погладить бы, да руки привязаны. Руки привязаны, а в голове туман. Но не привычный кроваво-мутный, со сладковатым запахом горелой плоти и жженого пера, а самый обычный – ватно-серый. В тумане этом, как на волнах, колышутся обрывки образов и воспоминаний.
Почему они с Зеной решили бежать? Не оттого ли, что тот человек, что пришел вместо Никиты, им не понравился? Он был ласковый и учтивый, но Эльза знала цену такой учтивости. Цену знала, а человека не знала. Он представился, но она тут же забыла, как его зовут, голова была занята другим. Хотелось дозы, очень сильно хотелось! До ломоты в костях, до шипастого кома в животе, до дрожащих поджилок. Ей бы хватило одной маленькой таблеточки, всего одной из Янусиного арсенала. И жизнь сразу стала бы ясной и понятной, и от птиц можно было бы спрятаться хоть на время. Никита таблеток не даст, у него можно даже не просить. Но этот учтивый человек с портфелем выглядел добрым. И улыбался почти искренне. Наверное, стоило попытаться.
Она и попыталась. Чувствовала себя ничтожной и жалкой, но при этом с пронзительной ясностью понимала, что без дозы ей не выжить и ради дозы придется унижаться.
– Вам плохо, Эльза. Я понимаю. – Человек и в самом деле улыбался понимающей улыбкой. – Мне кажется, я знаю, как решить вашу проблему. – Он знает! Господи, какое счастье! Скорее бы… – Но сначала поставьте, пожалуйста, свою подпись вот здесь. Не спешите, прошу вас, сначала прочтите.
– Я согласна! – Она бы согласилась с чем угодно, только бы не терпеть больше эту боль. – Я со всем согласна, дайте ручку!
– Это вы зря. В таком состоянии вас легко обмануть, подсунуть на подпись какой-нибудь очень важный документ. – Человек уже протягивал ей ручку.
– Но вы же меня не обманете? – Эльза поставила роспись так стремительно, так размашисто, что едва не порвала плотную бумагу.
– Я не обману. Я здесь исключительно для того, чтобы защищать ваши интересы, Эльза. – Бумаги человек аккуратно и непростительно медленно складывал в портфель. Где у него доза? Наверняка в этом самом портфеле. Быстрее бы!
– У меня сейчас только один интерес. – Губы пересохли и покрылись кровавыми корками, а руки дрожали.
