– Это нужно не для публики, – сказал Пресветлый.
Пауза в воздухе поплыла, словно основательное кольцо табачного дыма.
– По видимости, вам, голубчик, требуются разъяснения. Извольте. – Петр Афанасьевич снова помолчал. – Всего за полтора десятка лет до вашего рождения, Леонид Сергеевич, у нас отменили крепостное право. Всего полвека назад граф Клейнмихель организовал постройку первой российской железной дороги. А теперь мы должны занять одно из главных мест на промышленной выставке перед всем миром. Да, мы не покажем достижений электротехники, подобных вот этому прибору господина Эдисона. – Пресветлый махнул рукой в сторону фонографа. – Но мы покажем, что могут за короткий срок научное и техническое просвещение.
– …И наша Российская империя еще не самый показательный пример, – вставил Гэссар. – Я недавно был в Японии. Боюсь, по технической военной мощи эти острова скоро обгонят и нас. А ведь еще недавно там господин имел право мечом срубить голову кому хочет.
– По Японии наши прорицатели и вовсе дают странный анализ. Твои наблюдения и выводы, Гэссар, им, кстати, очень пригодились, Вихрев еще будет лично благодарить. – Пресветлый опять поглядел на Леонида. – Мы, дозорные, в погоне за буквой Договора упустили, что люди стали сильнее Иных. Не только числом, но и уменьем. Нам все еще выписывают лицензии на применение лекарской магии. А простые человеческие медики уже научились врачевать безо всякого колдовства такое, что раньше было под силу только целителям! Про обратное и говорить нечего. Люди не могут брать Силу из Сумрака, зато могут из постоянного и переменного электрического тока. И даже вот это… – Он снова указал на фонограф. – Мне не известно ни единого заклинания, способного запечатлеть голос. Ауру – да, образ – да, но отдельно голос! А химия? Изобретены такие вещества, которые вовсе не хранят Силу! Более того, люди проникают туда, где Иные, всего вероятнее, существовать просто не могут. Ранее, где бы ни ступала нога первопроходцев, шедшие за ними Иные всегда находили себе подобных. И в Америке, и в Океании, и вблизи мыса Доброй Надежды. Но мы не знаем, есть ли Иные в Антарктике. И можно ли войти в Сумрак на Северном полюсе? Что там – никто даже не пытался войти туда с подводной лодки!
Он вновь сделал паузу.
Гэссар тоже молчал. Не говорил и Леонид. Он ни разу не видел настоящего подводного судна, только на картинках.
– А главное все же не в этом, – опять заговорил Петр Афанасьевич. – Прогресс, как и все в человеческих руках, имеет светлую и темную стороны. Но впервые, пожалуй, в истории светлая – больше. Да, массы еще темны, да, мистицизма людям хватает, но недаром и само слово «просвещение» в корне имеет «свет». Взять хотя бы, что многие попросту отказываются верить в оборотней, вампиров и колдунов. В светлых волшебников тоже, но нам в этом ничего опасного нет. А вот Темным – уже худо. Не верят – значит не боятся. Мы не работаем со страхом, а Темные – работают. Дальше что ж – можете вообразить сами. Впервые за века Светлые могут получить не моральный, а численный перевес. Темных это беспокоит. Но хуже того… Это беспокоит Инквизицию.
Про Инквизицию Леонид слышал. Живого Инквизитора он не видал, как той же субмарины. Инквизиторы всегда представлялись ему кем-то вроде мрачных церковников с факелами и распятиями. В Дозоре ему говорили, что это все бредни. Обыкновенные Иные, кто-то вроде жандармов над Светлыми и Темными. Идут туда из Дозоров. Есть такие, кому и Свет не дорог, и не Тьма близка, а важна одна лишь надчеловеческая и даже надмагическая справедливость. Они тоже нужны. Ведь без судей только будущее человечество обойдется, да и то, наверное, много лет спустя после всемирной революции. Что тогда про Иных рассуждать?
– …Я все больше слышу разговоров о том, что людей пора бы и задержать. Что они рано или поздно уничтожат сами себя, а заодно и нас какими-нибудь гигантскими пушками. Либо все же откроют секрет нашего существования – и еще не известно, что хуже. Вот почему Иные первый раз наряду с людьми участвуют не в войнах, а в большом человеческом деле этой выставки. По крайней мере в таком масштабе. Силы Света и Тьмы должны показать друг другу и самим себе, на что они способны в этом новом мире. И если Светлые дадут маху, Инквизиция лицензирует Тьму на сдерживание людей, чего Темные давно уже добиваются. Самой же выставкой дело не ограничится. Сразу после открытия будет особое совещание Иных под председательством глав Европейского Бюро. Ожидаются некие заявления. Вплоть до предложений внести совместные поправки в Договор. Потому мы должны выступить во всеоружии.
– Но тогда… – начал, помедлив, Леонид. – Пленка – это всего лишь пленка. Картины Сумрака – это же не оружие. Да и я, признаться… Ну какой из меня маг?
– Разумеется, нет, Леонид Сергеевич, голубчик, пленка – не главный козырь. Больше того, скажу прямо: это наш отвлекающий маневр. Первую скрипку во всем оркестре Иных на этой выставке будут играть парижские Дозоры как принимающая сторона. Инквизиторы – они лишь разрешают или запрещают да еще следят за исполнением, а делают за них дозорные. Парижский Ночной – лучший в Европе. Вероятно, даже лучший в мире на сегодняшний день. Много сильнее тамошнего Дневного, во всяком случае, а это уже дорогого стоит. Вы думаете, спроста ли выставка проводится именно в Париже, а не в Берлине или, скажем, Лондоне? Светлые парижане знают, за какие ниточки дернуть. Поэтому наша первейшая задача – оказать всяческую поддержку французскому Ночному Дозору. Ваши сумеречные картины им, безусловно, будут полезны, но еще полезнее – мощный артефакт и опытный советник. Мы предоставим им все это, а вы – отвезете вместе с вашим аппаратом.
Леонид посмотрел на предмет, накрытый белой тканью.
Вот оно что. Артефакт. А советник, выходит…
Он перевел глаза на Гэссара.
– Нет, – сказал гость из Туркестана, видимо, угадав мысли неопытного Иного без всякой магии. – Отнюдь не я.
– Здесь нужен Иной особенного порядка, – сказал Пресветлый. – Иной, который понимает науку так же хорошо, как и магию. Мы родились во времена, когда Земля считалась диском, а пороху не знали даже в Китае. От нас толку, увы, мало…
– А есть такой Иной? – удивился Леонид. – У нас, в России?
– И да и нет, – ответил Петр Афанасьевич. – Был по крайней мере.
– И будет, – сказал Гэссар.
Он наконец сдернул белое покрывало с таинственного предмета. Под тканью обнаружился сросток больших зеленых кристаллов. Леонид без труда опознал в них изумруды.
– Эту друзу, – пояснил Петр Афанасьевич, – привез в Россию граф Сен-Жермен.
– Он был Иным?
За последние два года бывший студент Леня многое узнал об исторических лицах с неожиданной, так сказать, Иной стороны. Но по-прежнему удивлялся, когда персоны, которые прежде считались обыкновенными пройдохами, оказывались принадлежащими к магическому племени.
– Да, и притом Светлым. Негласным и нештатным агентом французского Ночного Дозора. А французы давали жару уже тогда! Для графа была найдена гениальная маскировка. Он выдавал себя за мага, но вел дело так, чтобы прослыть шарлатаном. Потому люди, достаточно проницательные, чтобы путем умозаключений прийти к идее нашего существования, делали обратный вывод. А для глупцов Сен-Жермен время от времени показывал несложные магические трюки, подливая масло в огонь их легковерия. Извольте убедиться – этими стараниями легенда о нем дожила до наших дней. Даже господин Пушкин к этому руку приложил…
