Сам Король выглядел совсем не так, как представлялось Леониду. В Сумраке он даже не умел превращаться в крысу, хотя руки его становились похожими на лапы грызуна, а резцы удлинялись. Кроме всего прочего, этот субъект вне человеческого мира был совершенно лыс. Но и вне мира, доступного лишь Иным, ничего крысиного в нем не проглядывалось. Напротив, Король больше всего напоминал откормленного и довольного кота.
Довольным ему надлежало быть хотя бы тем, что от имени Лелю и всех вервольфов Парижа ему были обещаны целые сутки, чтобы убраться из города и не быть преследуемым. Разумеется, в случае успеха предприятия. На случай неуспеха Лелю с несколькими соратниками окружили башню внизу.
Хотя, если бы план провалился, спасаться бегством пришлось бы им.
Из Инквизиторов за происходящим лично наблюдал только дон Рауль. Хранитель легенд обязан был засвидетельствовать правдивость еще одной. У него над плечом висел прозрачный хрустальный шар размером с голову. Морис, Дункель и прочие, надежно укрывшись где-то в хорошо укрепленном подвале, следили за всем через него: шар посылал картины на точно такой же, установленный в их логове.
Кроме прочего, сеньору Раулю надлежало забрать ленту, отснятую Александровым. Сам кинематографист не имел права ни проявить ее, ни просмотреть вне стен Инквизиции.
От Светлых на площадке находились бывший заместитель Градлона месье Фюмэ и Мари. Теперешний Пресветлый увешал себя магическими предметами, как рождественскую ель – игрушками. Но в человеческом мире разглядеть этого под его костюмом было невозможно. У Мари были только те артефакты, что оставил ей прежний коннетабль.
Претемный Вуивр своим присутствием не почтил.
Впереди, над Марсовым полем, крутилась огромная черная воронка размером, наверное, с жерло Везувия. По сравнению с ней и колесо обозрения позади Дворца электричества, и Небесный Глобус казались детскими рисунками.
Самое трудное было – спрятать воронку до того, как она наберет требуемую силу. И здесь, как ни странно, помогли Темные, у которых имелся большой опыт по этой части. Они погрузили воронку на второй слой Сумрака, в то время как Эмпириум если и проявлял себя, то либо на первом слое, либо в человеческом измерении.
Всем парижским Иным после сумасшедшего Дня без Договора пришлось пережить еще несколько весьма напряженных дней затишья. То, что когда-то было Брианом, тоже затаилось. Но все Светлые накопители, расставленные по приказу Градлона на периферии выставки, – Ночной Дозор это тщательно проверил, – были опустошены.
Однако теперь с проклятия были сняты все незримые оковы, словно у аэростата обрубили швартовочный канат и сбросили часть балласта. Воронка показалась на первом слое.
Марсово поле здесь выглядело не так, как мог узреть человеческий глаз при солнечном свете. Выставочные павильоны еще не успели толком прорасти сюда и смотрелись эфемерными, полупрозрачными, как мечты архитектора. Даже башня Эйфеля здесь оказалась сделанной не из железа, а похоже, из бронзы. Ее конструкции увивали длинные пряди синего мха, точно лозы винограда. Но тратить силы на его уничтожение никто не собирался.
Леонид занимался привычным делом – крутил рукоятку, однако ему было не по себе. Он много раз видел маленькие воронки проклятий, но никогда – столь исполинскую. Он представлял себе подобное над лондонским Тауэром перед тем, как на город обрушилась чума, и поеживался. Затем представил себе медленно растущую воронку над Дрезденом, о которой рассказывал Фрилинг. Неужели вот этот самодовольный Темный, похожий не на короля, а одновременно на буржуа и зажиточного пролетария, мог наслать чуму или нечто вроде того на Париж?
Леонид присутствовал и при сцене, когда Шагрон тащил этого субъекта на башню. Тот возмущался, апеллировал к Договору и заявлял, что поступает всего лишь сообразно его природе.
Всего лишь. Природе.
Александров чуть не огрел его камерой по голове, но сдержался в присутствии Мари. Он даже начал испытывать симпатию к Темному любителю авто Шагрону. Евгений к тому же оказался и великолепным сыщиком, найдя Крысиного Короля меньше чем за сутки и совершенно не опасаясь при этом перемещаться по городу, где за каждым углом мог поджидать Эмпириум.
Черная воронка медленно поворачивалась, поднимаясь все выше и обретая все большее сходство с гигантским воздушным шаром. Ее узкий хвост изогнулся и соединился с верхушкой башни. Аппарат уже не мог запечатлеть это во всей красе.
– А вот и их Светлость, – мрачно процедил Шагрон по-русски. Но через Сумрак его все поняли.
Эмпириум возник неподалеку от воронки. Сейчас он походил на огромную шаровую молнию, но размер не шел ни в какое сравнение с инферно. Сгусток Света начал медленно облетать воронку.
– А все говорят – Земля вертится вокруг Солнца. – Шагрон обнажил острые зубы и моргнул нижними веками.
Эмпириум продолжал свое путешествие, как будто не желая нападать.
– Сделай что-нибудь, твое крысейшество. – Шагрон толкнул Короля в плечо. – Или крысичество?
– Что я могу? – раздраженно повернулся к нему Король. В миру его, как выяснилось, звали ни много ни мало Франсуа Верлен, будто бы в честь сразу двух поэтов – не то издевка судьбы, не то прихоть Сумрака. – Я израсходовал почти все, что у меня было. Я же не закончил цикл…
– Не перегрыз сколько положено? – бросил Фюмэ.
Самым неприятным оказалось, что проклятие Король никогда не насылает со зла. Он вообще не желает никому ничего плохого. Даже в отличие от простых оборотней крайне редко кусает до смерти. А проклятие – нечто вроде отходов его сумеречной жизнедеятельности, отторжение продуктов распада Тьмы перед тем, как залечь в очередную вековую спячку.
По совести, время это еще не наступило.
– Хорошо, – продолжил Фюмэ. – Я с тобой поделюсь.
– Нет, – вдруг сказала Мари. – Я.
– Круг Силы, – изрек дон Рауль, до того, по обыкновению, незаметный. – Сеньорита передает, мы способствуем. Я взываю через Сумрак к Великим.
Леонид без объяснений понял, что они собираются предпринять. Получив неожиданную инъекцию, воронка резко вырастет. Она может даже прорваться – тут был риск. Но и Эмпириум не сможет не откликнуться. Они наконец-то сойдутся.
– Нам помогут, – после секундной паузы заявил Инквизитор.
Он взял Мари за руку. Та взяла за руку Короля. Она сделала это легко и просто, без тени отвращения. Впрочем, Франсуа Верлен никого от себя не отторгал даже в Ином облике, а в человеческом еще и благоухал великолепной туалетной водой «Убиган». Он вообще был щеголем.
К странному хороводу присоединился и Фюмэ.
– Не вздумайте, юноша, – остановил Ленин порыв Рауль. – Ваше дело – снимать.
Последним место в Круге занял Шагрон.
Александров представил себе, как где-то в подвале Трокадеро вокруг прозрачного шара так же взялись за руки Инквизиторы, будто на сеансе столоверчения. И отправляют Силы испанцу, точно электричество по бронированному кабелю для сильных токов.
