Дверь в спальню была открыта, оттуда доносилось посапывание жены. Варламов подавил волну недовольства и… решил прогуляться. Он давно не бродил один по ночным улицам, пожалуй, с юности. Накинув легкую куртку, он выскользнул из квартиры и вызвал лифт. В холле первого этажа дремал консьерж, который сонно осведомился:
– Вы куда, господин Варламов? Что-то случилось?
– Ничего. Просто хочу пройтись.
– Не спится?
– Вроде того…
Консьерж увлекался боксом и знал его в лицо. Иногда они на ходу перебрасывались парой слов. Он проводил Варламова сочувственным взглядом и зевнул.
На улице было сыро и прохладно. По мокрому асфальту тянулись световые дорожки. Варламов шагал вперед, не понимая, куда направляется и зачем. Прохожие навстречу не попадались. Он шел и шел, пока не наткнулся на круглосуточное кафе «Мимино» и не ощутил голода. Варламов любил грузинскую кухню и вспомнил, что не ужинал.
После работы он навестил Фаину, потом поехал домой, выслушал претензии жены, и они в очередной раз повздорили. Дети гостили у бабушки, поэтому жена не стеснялась в выражениях, и Варламов отвечал ей тем же. Совместной трапезы не получилось. Супруги разошлись по разным комнатам. Жена позвонила подруге и слезливым голосом жаловалась на грубияна-мужа. Варламов, чтобы не слышать этого бреда, включил футбол. В общем, все как обычно.
В «Мимино» подавали сочные шашлыки и красное грузинское вино. Варламов занял столик у окна и сделал заказ. Не в его правилах наедаться ночью, но он позволил себе нарушить запрет. Нынче особый день. Он познакомился с женщиной, которая запала ему в душу. Такого с ним не случалось с тех пор, как он выпрыгнул из окна и сломал ногу.
– Разрешите присоединиться?
Варламов поднял глаза на лысого мужчину в цветастой кофте и нелепых шароварах. Он был похож на буддиста, но те не едят мяса, а в «Мимино» не готовят вегетарианских блюд. Да и время позднее для поклонников здорового образа жизни.
Сам того не желая, Варламов кивнул головой, приглашая лысого составить ему компанию.
– Благодарю вас, – расплылся в улыбке тот, усаживаясь напротив. – Не люблю есть в одиночестве.
Его выпуклые глаза цвета темного янтаря уставились на Варламова, а в руках появились четки. Он ловко перебирал зеленоватые бусины и посмеивался.
Официант принес порцию мяса для Варламова, поставил на стол бутылку вина и блюдо с зеленью. Буддист не стал ничего заказывать. Он сделал неуловимый жест, и официанта как ветром сдуло.
– Наша беседа не предназначена для чужих ушей, – пояснил он Варламову. – Лучше будет, если мы останемся с глазу на глаз.
– Кажется, я с вами не знаком…
– Давайте исправим сие досадное недоразумение! Я – Вернер. Этого достаточно?
– Послушайте…
– Это вы послушайте, – понизил голос «буддист», и четки замелькали в его пальцах, ослепляя собеседника. – Вы совершили роковую ошибку, милейший. Теперь я за вашу жизнь и ломаного гроша не дам.
Варламову было не привыкать к угрозам, поэтому он невозмутимо жевал шашлык, запивая вином. Но зеленые бусины раздражали его, мешали сосредоточиться.
– Уберите четки, – попросил он. – Вы портите мне аппетит.
– Он и так безнадежно испорчен, дружище.
Варламов хотел возразить, но кусок мяса застрял у него в горле, и он с трудом проглотил его. Вид и запах шашлыка внезапно вызвали у него отвращение. Он вынужден был отодвинуть тарелку.
– Видите, я не шучу, – ухмыльнулся лысый.
– Кто вы? Что вам надо?
– Я Вернер, – повторил мужчина, словно его имя должно было положить конец вопросам. – Я решил предупредить тебя…
– Мы перешли на «ты»?
– К чему нам китайские церемонии? Будь проще, Варламов, и включи мозг. Ты ходишь по краю бездны. Если ненароком оступишься, тебе конец.
Боксер был не прочь вышвырнуть наглеца из-за стола, однако не смог пошевелиться. Его тело будто приросло к стулу.
– Что за фокусы? – процедил он, с ужасом осознавая, что не в состоянии и пальцем двинуть.
– Сиди и слушай, болван! Иначе умрешь бесславной смертью. Она кружит возле тебя, выжидает, чтобы напасть из-за угла…
– Я не из пугливых. Кем бы ты ни был, иди к дьяволу!
Варламова слушались только язык и губы, все остальное окаменело. По спине прокатился холод.
– Я бы с удовольствием, – парировал лысый, играя четками. – Только к себе самому в гости ходить неинтересно. Уразумел?
Варламов подумал, что в вино, похоже, добавили клофелин. На самом деле нет никакого Вернера, это галлюцинация чистой воды. «Сейчас меня ограбят и выкинут на улицу. Заберут карточку, айфон и золотое кольцо».
– Дурак! – презрительно скривился лысый. – Нужны мне твои цацки!
– Пошел ты…
– Бокс плохо влияет на умственные способности, дружище. Сколько раз тебя били по башке?
– Не считал.
– Значит, много. Оно и видно. Тупишь! Это тебя погубит.
– Чихал я на твои угрозы. Чего надо, остряк? Говори или проваливай.
– Я бы на твоем месте не хамил, а запоминал каждое слово. Итак! У тебя в кабинете висит картина «Медвежий сад». Там Батлер дерется с Гилом…
– Ну? – поразился Варламов. – И что с того?
Ему не приходили в голову имена бойцов, изображенных на полотне. Откуда об этом известно лысому?
– Художник позаимствовал сюжет и персонажей со старинной гравюры, – объяснил Вернер. – Ты просто не интересовался. Интеллектом не вышел, чтобы задаться таким вопросом. А зря!.. Случайностей не бывает, дружище.
– Выражайся яснее.
– Батлер погиб первым… после его смерти популярность призовых боев пошла на убыль…
– К чему ты клонишь?
Варламов погружался в зеленый туман. Маленький зал кафе потускнел, предметы расплылись… и только выпуклые глаза лысого сверкали янтарным огнем.
– Как давно ты фехтовал? – ехидно осведомился тот. – Самое время освежить навыки! Они тебе понадобятся…
Глава 19
Антон долго возился с одеждой, пока последний из посетителей не покинул раздевалку. По примеру Травкина парень поставил свой гаджет на беззвучный режим и спрятался в пустой шкаф, чтобы проверить, прокатит или нет.
Прокатило. Когда в раздевалку заглянул Шубин, там было пусто. Тренер молча постоял в дверях, выключил свет и вышел. Щелкнул дверной замок, и Антон оказался запертым. Так и было задумано. Подросток замер в темноте, выжидая, вернется кто-нибудь или нет. Кроме собственного дыхания, он ничего не слышал. Стены здесь толстенные, звукоизоляция отличная.
«Если я до утра не явлюсь домой, мать инфаркт получит, – запоздало подумал он. – А отец устроит мне дикую головомойку!»
