Еще не факт, что ему повезет так же, как Травкину, и он самостоятельно выберется наружу. Впрочем, надо сначала попасть в подземелье. Каким образом это удалось Серому, пока непонятно.
Антон осторожно приоткрыл дверцы шкафа, выскользнул и уселся на лавку. В углу раздевалки находилась видеокамера, которую он приметил. Поэтому зажигать свет и пользоваться фонариком нельзя.
Ему было невдомек, что большинство здешних камер наблюдения – бутафория. Он ждал, когда сотрудники фитнес-клуба разойдутся по домам и останутся только охранники. Ни для кого не секрет, что ночью те смотрят кино или дрыхнут.
Во мраке и тишине время тянулось невыносимо медленно. Антон не знал, как будет действовать дальше. По обстоятельствам. Нервное возбуждение сменилось усталостью. Настенные часы монотонно тикали, и вскоре парня начало клонить в сон. В очередной раз клюнув носом, Антон испугался, что уснет, и решил попытаться проникнуть на склад.
Поскольку ход в зал для кулачных боев вел через шкаф, Антон начал обшаривать другие шкафы. Это было скучно. Парень зевал, шепотом чертыхался и захотел есть. Хорошо, что он прихватил с собой пару бутербродов и шоколадку.
Утолив голод, Антон вернулся к поискам, но вдруг услышал щелчок замка…
* * *
Ксения Борисовна потрогала лоб учительницы и ужаснулась. Молодая женщина горела… Она лежала на кровати поверх одеяла и бредила. Волосы мокрые, халат нараспашку, ноги босые, рядом валяется градусник.
– Почти сорок, – растерялась гостья, взглянув на ртутный столбик. – Ай-я-яй!.. Что же делать?
Дверь в квартиру Александры Лиджиевны была открыта, и Травкина вошла без разрешения, застав эту тревожную картину. Учительница больна, ей нужен врач. Почему-то гостья не торопилась вызывать «скорую». Вместо этого она укрыла хозяйку шерстяной шалью, которая висела на стуле, и… позвонила Ларисе.
– Простите, что беспокою. Да, это я… Что?.. Сережка дома. Нет… Я пробовала до Антона дозвониться, он трубку не берет… Его мать ищет… Говорит, он ушел на тренировку и на звонки не отвечает… Конечно, поздно!.. Я Александру Лиджиевну набрала, думала, она в курсе… Они давеча вместе с Антоном приходили, вот я и решила… Что?.. Нет… Она тоже трубку не брала… Дома, дома застала!.. Лежит без памяти… Температура под сорок!.. Одна… бредит… Воды подать и то некому… Как быть-то?.. Ждать?.. Вы приедете?.. Господи!.. Нет, конечно, я никуда не уйду… Лекарства?.. Сейчас погляжу…
Ксения Борисовна кинулась искать аптечку, но в чужом доме это не так просто. Учительница бормотала что-то бессвязное, стонала и вскрикивала…
В кухонном ящике гостья обнаружила наконец коробку с таблетками и бегом вернулась в комнату.
– Так… что тут есть?.. Аспирин… парацетамол… Лучше я компресс сделаю…
Она принесла полотенце, смоченное в холодной воде, и положила на пылающий лоб больной. Та задыхалась, звала какого-то Пашу…
Травкина меняла компресс, пока в дверь не позвонили.
– Учительнице ужасно плохо, – с порога запричитала она, впуская Ларису в квартиру. – Жар сильный! Может, укол сделать?.. Анальгин какой-нибудь с димедролом, а? Вы колоть умеете?
– Не паникуйте. Сейчас я ее осмотрю…
– Вы что, врач?
– Стоматолог, – кивнула Лариса. – Бывший. Ну, ничего, справлюсь. Ренат внизу в машине остался, если понадобится, срочно привезет шприцы и лекарства.
Свидание в подземелье, назначенное Александре Лиджиевне Шубиным, не должно сорваться. Ради этого Лариса готова была оказать больной любую помощь. Если надо, то уколоть жаропонижающее. Ничего тут хитрого нет. Главное – диагноз правильный поставить.
К счастью, учительница слегла с заурядной ангиной. О чем Лариса с облегчением сообщила Травкиной.
– Хорошо, что вы приехали, – обрадовалась та и затараторила: – Я ведь сюда прибежала разузнать про Антона… Думала, он здесь сидит! А трубку нарочно не берет, родителей дразнит!.. Мой тоже такую манеру взял… Они друг у друга всякой мерзости набираются!.. В общем, звоню учительнице, а она не отвечает… Дай, думаю, зайду. Мне тут рядом, два шага… Успокою Бессонову, которая мне телефон обрывает…
Тем временем Лариса определилась, что ей понадобится, и позвонила Ренату:
– Надо в круглосуточную аптеку съездить. Я тебе все напишу… Только быстро, туда и обратно! Давай, поднимайся в квартиру…
– У меня сердце не на месте, – пожаловалась Травкина. – Боюсь, Антон что-то худое задумал…
– Вы насчет группы смерти?
– Ой, не знаю… Он к моему Сережке приходил, шептались о чем-то… Я матери Антона ничего не сказала, чтобы не пугать зря!.. А у самой душа в пятки!.. Ребята в этом возрасте подвержены этому… как его…
– Массовому психозу? – подсказала Лариса.
– Во-во, психозу! Вдруг Антон поддался дурному влиянию? Мой-то сначала тоже казался вменяемым, а потом…
Она махнула рукой, всхлипнула и замолчала. Учительница металась по подушке, тяжело дыша. Лариса ждала Рената, нетерпеливо поглядывая на часы.
– Я растворимый аспирин в аптечке нашла, – растерянно сообщила Травкина. – Может, влить ей в рот?
– Лучше укол сделать. Вы не волнуйтесь, Ксения, это ангина высокую температуру дает. После укола сразу полегчает.
– Тогда я компресс поменяю…
Травкина отправилась с полотенцем в ванную, а Лариса бегло осмотрела комнату. На книжной полке она обнаружила альбом с фотографиями. Пару снимков, где учительницу кто-то запечатлел с рапирой на тренировке, она сунула в карман…
Глава 20
Антон юркнул обратно в шкаф и затаил дыхание. В раздевалке раздались шаги, мелькнул свет, что-то скрипнуло… и все стихло. Парень боялся пошевелиться, не зная, что происходит. Минуты текли долго. Он отчаянно напрягал слух, но в помещении стояла тишина.
Антон устал ждать, собрался с духом и выглянул наружу. Темно. Включить фонарик он не рискнул и осторожно ступил на пол. Глаза привыкали к кромешному мраку. Если бы не камера слежения, было бы куда проще.
Антон двигался на ощупь, споткнулся о брошенную кем-то обувь и чуть не упал. От страха он плохо ориентировался и бродил по кругу. Наконец он натянул на голову капюшон, чтобы не быть узнанным, и решился посветить себе фонариком. Рассеянный луч выхватил из темноты приоткрытую дверцу одного из шкафов…
Антон спустился по лестнице вниз. Проход был похож на тот, который вел в подземный зал. Очутившись на складе, парень погасил фонарик и замер между стеллажей, прислушиваясь. Должно быть, в коробках завелись мыши. Что-то скреблось, потрескивало и шуршало… и эти звуки явно производили не люди.
У Антона не было другого выхода, как опять воспользоваться фонарем. Он осторожно светил из-под полы, шаг за шагом продвигаясь вперед. Его подбадривали мысли об учительнице истории. Он удивит ее своим расследованием, поделится открытием! То, что где-то здесь существует подземный ход – причем тайный, – не подлежит сомнению. Иначе бы некто неизвестный, которого Антон не видел, но слышал его шаги, не дожидался ночи.
