– Ночью вы спускались в подвал…
– Что? – оторопел бывший боксер. – Вы о чем?
– Здешние подвалы облюбовал для своих темных делишек господин Фокин, бывший владелец, с которым вы были знакомы. Он продал вам не только недвижимость, но и ее секреты. Правда, не все.
Варламов прочистил горло, давая себе собраться с мыслями.
– Держу пари, художник Гаранин брал у него наркотики… зачастую в долг, – продолжала Лариса. – Он и у вас нередко одалживал на дозу, без которой его ломало. А потом расплачивался холстами. Поскольку его работы стали пользоваться спросом после смерти, то вы с Фокиным не остались внакладе.
– Я помогал Эдику из уважения к его таланту…
– Только одно полотно вы не продали, – добавила гостья. – «Медвежий сад».
– Допустим, – нехотя признал он. – История нашей дружбы с Гараниным известна многим. Москва сплетничает, как уездный городишко. Вижу, и до вас слухи докатились.
– Я не пользуюсь слухами.
– В таком случае вы просто Нострадамус в юбке.
– Лучше называйте меня Вангой, – развеселилась она. – Я все-таки женщина.
– Вы в первую очередь – женщина!
Варламову было не до шуток. Он боялся, что Лариса вернется к теме, как он провел ночь, и решил увести разговор в сторону. Напрасно. Она не намеревалась сворачивать.
– Зачем вы регулярно спускаетесь в подвал, Игорь?
– У меня там склад.
– Вы самолично проверяете сохранность инвентаря? Сомневаюсь. Вы бродите по туннелям в поисках…
– Я кладоискатель, – нервно перебил Варламов. – Этим я заболел еще в детстве.
– Да?..
Лариса не торопилась выкладывать козыри, держа собеседника в напряжении.
– Пейте кофе, – сказал он, подвигая к ней чашку. – Я старался угодить.
– Фокин наверняка оставил вам карту подвалов. Покажете?
Варламов молча осмысливал услышанное. Лариса слишком много знала для обычной любительницы острых ощущений. Это не скучающая дама, которая жаждет приключений. Не-е-ет! Она сама и есть – приключение.
– Я потрясен… Кто вам рассказал о карте?
– Сама догадалась.
Варламов недоверчиво усмехнулся, все больше проникаясь к ней необъяснимой симпатией.
– Вы гадалка! – воскликнул он. – Может, предскажете мне судьбу?
– Если я нарисую картину вашего будущего, то создам реальность, которая начнет питаться вашим вниманием. Вряд ли вы сумеете обезвредить ее.
– Не понял?
– Предсказание отбирает у человека альтернативу, ликвидирует неоднозначность и вызывает неразрешимые парадоксы…
Блеск камней в серьгах гостьи убаюкивал Варламова, но он все еще слышал ее мелодичный голос.
– Я… отключаюсь… – успел выдавить он, перед тем как окончательно погрузиться в сиреневый блеск.
Лариса выждала пару минут, достала айфон и сфотографировала «мистическую формулу» на картине…
* * *
На следующий день Шубин несколько раз звонил Але, но та не брала трубку. После обеда он позвонил в гимназию, где она работала, чтобы справиться о ее здоровье.
«Аля мне небезразлична, – убеждал он себя. – Я ничего не боюсь. Просто хочу, чтобы с ней все было в порядке».
– Александра Лиджиевна на больничном, – сообщил звонкий женский голосок. – Что ей передать?
– Ничего, спасибо.
Шубин вышел в холл фитнес-клуба выпить кофе из автомата. Что, если Аля поделится своими подозрениями с полицией? – думал он. Бумажный стаканчик с горячим напитком обжигал ему руки. Шубин осторожно сделал глоток.
– Павел Петрович! – окликнула его девушка с ресепшена. – Вас тут спрашивают.
У стойки околачивался неприятный тип, который уже беседовал с Шубиным по поводу трупов. Он ощутил холодок внутри, но не подойти было невозможно.
– Я не могу надолго отлучиться, – сказал он, глядя на удостоверение сотрудника полиции. – У меня клиенты.
– Я вас не задержу, – хмуро бросил тот, пряча корочку во внутренний карман куртки. – Отойдем в сторону?
Они остановились возле сочного фикуса в большом горшке, и оперативник спросил:
– Вы в курсе, что во дворе пустующего дома на вашей улице обнаружили еще один труп?
– Нет, – солгал Шубин, перекладывая стаканчик с кофе из руки в руку.
– Какой-то аноним сообщил, что…
– При чем тут я? Кажется, мы уже говорили об этом.
– Я помню. Да вы не нервничайте, мы всех опрашиваем. Так положено. Процедура!
– Ладно, валяйте… только в темпе. Мне за болтовню не платят.
– Вам нравится ваша работа? – полюбопытствовал оперативник. – Тепло, светло, не пыльно, и мухи не кусают. В перерыве кофеек попиваете. Небось зарплата побольше, чем у нас, служивых?
– Завидуете?
– Интересуюсь. Может, бросить все к чертовой матери и пойти тренировать длинноногих блондинок?
– У нас мужской контингент, – буркнул Шубин. – Блондинки и брюнетки по другому адресу.
– Поэтому я в первую очередь к вам и заглянул. Все убитые – физически крепкие молодые мужчины. Никто из ваших клиентов не пропустил занятие?
– Люди иногда не являются в зал по разным причинам. У нас нет обязаловки. Каждый волен распоряжаться своим временем как угодно, лишь бы абонемент был оплачен. А там – хочешь, посещай тренировки, не хочешь – не посещай. Мы не ведем учет и деньги не возвращаем.
– Значит, вы ничего не слышали?
– О чем?
– Об убийстве! – разозлился оперативник. – Человека зарезали, как барана, и никому дела нет. Никто ничего не знает! Никто ничего не слышал, не видел!
– Я за других не расписываюсь, – Шубин допил кофе и выбросил бумажный стаканчик в урну. – Лично мне нечего добавить к тому, что я уже говорил. Я свободен?
– Пока да. Идите, а я с остальными работниками побеседую.
Шубин развернулся и зашагал к двери в зал, ощущая на спине недобрый взгляд сыщика. Его распирало от негодования. Он не удивится, если на него укажут пальцем и сделают козлом отпущения…
Глава 31
– Мне только что звонила мать Травкина, – сообщил Ренат, отрываясь от планшета. – Антон Бессонов чуть не покончил с собой. Его родители в панике, не знают, что предпринять. Надеюсь, это не мы довели его до самоубийства?
Лариса находилась под впечатлением от встречи с Варламовым и не сразу сообразила, о чем речь.
– Антон… пытался свести счеты с жизнью?
– Слава богу, неудачно. Сережа Травкин зашел к нему утром и услышал много интересного.
