«У меня нет доказательств против него, кроме злосчастной куртки, – возражал первый. – Я не видел, как Шубин убивал, я не застал его на месте преступления. По сути, я солгал Але! Я выдал желаемое за действительное. Я хочу, чтобы он оказался убийцей! Я бы с удовольствием отправил его за решетку, разлучил с Алей навсегда! Я плохой человек…»
– Ты влюблен и борешься за свое чувство, – оправдывал его второй Антон. – Тут годятся любые средства, лишь бы победить. Аля не оценила тебя по достоинству, потому что мерзавец Шубин вскружил ей голову. Женщины обожают мерзавцев! Так было во все времена. Ты читал об этом в романах, но не сделал выводов.
«Все, хватит! Замолчи! – взмолился первый, терзаемый раскаянием и муками совести. – Я больше не могу!»
Скрипнула дверь, и в комнату заглянула мать.
– Что случилось, Антоша? – испуганно спросила она. – Ты кричал во сне.
– Я не сплю, мам.
– С кем же ты говорил?
– Тебе послышалось, – раздраженно буркнул он. – Иди к себе, оставь меня в покое!
– Антоша, сынок, так нельзя…
– Не смей называть меня Антошей! – вызверился парень. – Не смей со мной сюсюкаться! Я уже вырос, а ты этого не заметила.
– Антоша… ой, прости… – растерялась она, боясь оставить его одного. – Хочешь, я посижу с тобой, как раньше, в детстве? Помнишь? Я читала тебе сказки на ночь, а ты долго не засыпал… все спрашивал, когда встретишься со своей принцессой.
– Жизнь – не сказка, мам. Лучше бы ты научила меня правде.
– А в чем эта правда? – вздохнула женщина, присаживаясь на край его постели. – Никто не знает. Каждый судит по-своему…
– Правда точно не в деньгах. И вообще, посмотри вокруг, мам! Все, что вы проповедуете, пусто и никчемно!.. Везде сплошная грязь, ложь и корысть! А еще стыд. Тебе не бывает стыдно?
– Мне нечего стыдиться. Я живу по правилам, не подличаю, не ворую…
– Скажи еще, что никому не завидуешь и не желаешь зла ближнему.
– Не желаю, – неуверенно ответила она.
– А я желаю! Желаю! – с надрывом простонал Антон. – Меня гложет зависть, я готов… на что угодно! Жаль, что в книжках не пишут, как добиваться своего и при этом оставаться человеком. Ваши хваленые правила – утопия! Только тот, кто их нарушает, имеет всё!
Мать молчала, со слезами на глазах слушая его упреки. Психолог предупредил ее, чтобы она набралась терпения и не перечила сыну. В его возрасте дух протеста обострен до крайности. И не стоит подталкивать парня к пропасти.
– Я хотел умереть… – выдохнул он. – Зачем вы мне помешали?.. А, знаю! Вам с отцом было бы стыдно за сына-самоубийцу!.. Что люди скажут?! Как вы будете объясняться? Вот что для вас главное… Это вовсе не я! Не дай бог, на вас станут показывать пальцем и говорить: «Пока они деньги загребали лопатой, единственного сына проворонили. Так, мол, им и надо! Богатые тоже плачут!»
Мать в самом деле расплакалась. У нее не было слов, которые убедили бы Антона в обратном. Она вдруг осознала, что в какой-то мере он прав.
– Мы с папой любим тебя…
– Вы себя любите! – с горечью возразил он. – И я тоже себя люблю. Мы все – конченые эгоисты и циники. Отец за пачку зеленых удавится! Ему плевать, буду я счастлив или нет. Лишь бы бабло зарабатывал, как он. А ты ему подпеваешь!.. Я перестал вас уважать, перестал себя уважать…
Госпожа Бессонова пришла в ужас. Она никогда не задумывалась, что за мысли роятся в голове у сына. Ее больше интересовали его школьные оценки, здоровье и отношение к девочкам. Ранняя женитьба могла расстроить дальнейшую учебу и карьеру Антона. Беда подкралась неожиданно и застала родителей врасплох…
* * *
– Ты его отпустил? – возмутилась Лариса, глядя через окно, как Варламов садится в такси.
– У меня нет оснований его задерживать, – отрезал Ренат. – Разве что сцену ревности закатить? Так перед Александрой Лиджиевной неловко. Она неправильно поймет.
Учительница была сама не своя. Ей хотелось зарыться под одеяло и уснуть, а наутро забыть все, как страшный сон. Впрочем, утро уже брезжило сквозь занавески, заливая просторный зал сумеречным светом.
– Куда он поедет, по-твоему? – донесся до нее вопрос Ларисы.
– Не догадываешься? Разбираться с мертвецом, – ответил Ренат.
– Ты сообщил в полицию о трупе?
– Я себе не враг, Лара. Пусть Варламов и Шубин сами расхлебывают свою кашу.
– Шубин? – вскинулась Аля. – Я не верю, что он мог…
– Он тебя чуть не прикончил, а ты его выгораживаешь, – разозлился Ренат. – Опомнись и помоги нам разоблачить маньяка. Иначе он и с тобой расправится. Не сегодня, так завтра.
– Дай ей время подумать, – сказала Лариса.
Аля чувствовала себя как в бреду. Когда у нее подскакивала температура, она тоже ни черта не соображала. Видела каких-то крыс, которые суетились на ее кровати, слышала чужие голоса и странные звуки. Незнакомый мужчина размахивал шпагой перед ее носом и приговаривал: «Она любит кровь… Дайте ей крови…»
Между тем Лариса отвела Рената в сторонку и прошептала:
– Ты злишься, потому что твоя рискованная вылазка в подземелье окончилась ничем. Ты проморгал убийцу! Аля в этом не виновата.
– Я ничего толком не понял там, на месте, – признался он. – Видел тело, но сама драка не вписывается в тесноту тупичка. Еще меня смутил вырезанный на стене символ: трилистник со скрещенными клинками, как на картине. Откуда он взялся? Гаранин начертил? Неужели он спускался в туннель? Они что-то мутили вместе с Варламовым?
– Вряд ли, – пробормотала Лариса.
– Я тщательно осмотрел с фонарем стены, пол и потолок тупичка. Я искал подсказку и нашел. Другой человек не заметил бы символа. О чем говорит этот мистический знак? Может, вызвать и расспросить дух Гаранина?
– Он не придет. Он порвал все связи с нашим миром и не желает возвращаться.
– Ты пробовала?
Лариса рассеянно кивнула. Каждая подробность только добавляет путаницы, но истина совсем близко. Не хватает легкого толчка, чтобы шар упал в лузу.
– Расскажи все, что происходило под землей, – попросила она. – Я буду смотреть твоими глазами; может, мне откроется больше.
Когда Ренат закончил, она задала ему вопрос:
– Человек, которого ты нашел мертвым, был убит Жалом Зверя?
– Это точно почерк Ру!.. Только она оставляет такую четкую и глубокую рану. Я физически ощутил ее дьявольский напор, ее бешеную силу, против которой не устоять самому искусному бойцу. С Жалом Зверя в руках даже слабая женщина запросто справилась бы с любым противником.
– Даже женщина… – задумчиво повторила Лариса и покосилась на Алю.
– Ты намекаешь на учительницу?
