– М-ммм-мммм-м…
* * *
Уильям был в отчаянии. Его силы и готовность удовлетворять потребности Ру таяли. Каждый раз, когда ему удавалось найти жертву, он думал, что эта смерть – последняя. Но его боевая подруга и слышать не хотела о том, чтобы остановиться.
– Мы служим дьяволу, – сидя у костра, беседовал с ней Уильям. – Я и ты! Мои возможности на исходе, а твой голод неутолим.
Над рекой стелился туман, голубой от лунного света. Шпага лежала рядом с Уильямом и призывала его к погоне за новой добычей.
– Мне нужна передышка, – взмолился он, но Ру оставалась непреклонной.
– Убей… – нашептывала она, хотя железо не умеет говорить. – Убей ради меня…
Уильям привык к ее голосу, звучащему у него в голове, к ее тусклому блеску и странному клейму на ее узком остром теле. Такой же знак он видел в подземелье, где ловил крыс. Бывший хозяин сгоревшего дома был пособником Вельзевула. В подвале под его хоромами творились черные дела. Уильяму поведал об этом Пит, который первым поселился на страшном месте.
«Ты не боишься жить здесь?» – поразился тогда он.
«Князь бесов охраняет меня от чумы и грабителей, – сообщил Пит. – Прежний жилец молился ему и приносил жертвы. Теперь моя очередь. Каждый раз я делюсь с ним кусочком мяса от своей трапезы. Не будем нарушать традицию!»
«Он довольствуется крысятиной? Да брось, Пит!.. Я тебе не верю».
«До сих пор он не выражал недовольства, – оправдывался приятель. – Я не собираюсь убивать людей! Мы с тобой гладиаторы из «Медвежьего сада», а не разбойники с большой дороги».
Уильям соглашался, но сомнения грызли его словно черви из крепостного рва, куда сбрасывали трупы умерших от жуткой болезни.
– Не надо сердить нечистого, – пробормотал он, глядя на языки пламени, пожирающие подобранные на пепелищах куски балок. – Повелитель бесов обидчив и злопамятен. Правда, Ру?
– Убей… – требовала она, не обращая внимания на его изможденный вид. – Убей… убей…
Уильям зажал уши и мотал головой, но голос продолжал звучать у него внутри.
– Я иду, иду… – сдался он. – Только немного согреюсь. Пусть огонь догорит, и тогда я отправлюсь на поиски. Как ты нетерпелива!.. Неужели нельзя сделать перерыв?.. Если я попадусь в руки королевским стражникам, мне конец…
Уильяму казалось, что его ум помутился. В какой-то момент он начал замечать свою тень, которая странно выглядела, хотя походила на него лицом и фигурой. Тень была одета по-другому, от нее веяло чем-то чуждым Уильяму. Иногда она пропадала из виду, потом неожиданно появлялась. Сейчас она сидела в некотором отдалении и пристально наблюдала за ним.
– Чего тебе надобно? – спросил Уильям.
Тень молча развела руками и ухмыльнулась. Впрочем, у всех людей есть тени, не только у него. Но эта тень отличалась от всех прочих теней. Уильям побаивался ее! Недаром говорят: боится собственной тени. Значит, не один он такой. Правда, раньше тень его не пугала, он почти не замечал ее. Что же изменилось?
– Убей! – настаивала Ру. – Хватит сидеть и тратить время на пустые размышления.
– Я бродил по городу всю прошлую ночь, – оправдывался Уильям. – Мне необходимо немного поспать. Иначе я просто свалюсь с ног.
Он встал, прикрепил шпагу к поясу и понуро зашагал к своему убежищу. Тень двинулась за ним.
– Она тащится следом, – пробормотал Уильям, ускоряя шаг. – Какого черта привязалась?..
Он в ужасе оглядывался на тень, а та весело скалила зубы и не отставала…
Громкая трель прервала видение Ларисы. Оказывается, она задремала, поджидая Рената. Тому бы уже пора вернуться.
Трель повторилась, и она сообразила, что звонит телефон.
– Алло? Да, слушаю…
Ренат звонил ей из машины.
– Я припарковался во дворе, откуда виден дом учительницы, – сообщил он. – Придется задержаться.
– Что-то случилось? – заволновалась она, вспоминая Уильяма и его виртуального двойника, которого тот принимал за тень. Эти двое не должны были встретиться… Или должны? Фехтовальщик и его фантом могут объединиться. Тогда…
– Пока все спокойно, – доносился до нее из трубки голос Рената. – Но я чувствую, что у Али в квартире кто-то прячется. Чисто по ощущениям, там кто-то есть, кроме нее.
– Надо было проверить.
– Не учи ученого. Она наотрез отказалась от моей помощи. Я решил не форсировать, пусть события идут своим чередом. Тут еще Антон Бессонов засел в кустах. Боюсь, у него от любви крышу снесло.
– Присмотри за ним, как бы чего не натворил.
– Обязательно…
* * *
Ларису охватило нетерпение. Приближалась развязка, причем не совсем такая, как они с Ренатом предполагали. В игру вступил персонаж, который обретал все больше самостоятельности. Уильям Гил принимал его за свою тень!.. Это был Фехтовальщик, но не с картины «Медвежий сад», а компьютерный аватар. Виртуальный мир срастался с «объективной реальностью» со всеми вытекающими последствиями. Когда грани стираются в умах людей, они стираются везде.
Уильям и его двойник либо объединятся, либо начнут борьбу за первенство.
– Остаться должен кто-то один, – пробормотала Лариса. – Два Фехтовальщика – это перебор.
Она хотела предупредить Варламова, но обстоятельства оказались против. Связь с ним отсутствовала. Колесо Фортуны несется так стремительно, что грозит раздавить попавшегося на пути раззяву.
– Он сам виноват… навлек на себя проклятие из прошлого.
– Потому что пренебрег прописной истиной, – захихикал человек с четками. – Не создавай себе кумиров! Не занимайся жалким подражательством!.. Это как надо не уважать себя, чтобы примерять чужую личину!
Лариса не удивилась, увидев в приемной Вернера. Гуру внезапно появлялся и исчезал, потому что существовал в ее воображении. А разве все окружающее – не такая же игра воображения? Разве это не творческая прихоть Создателя, которого никто никогда не видел, но о котором каждый подспудно знает?
– Это вы? Явились снимать сливки?
– Я гурман, – не стал возражать человек с четками. – Обожаю сливки, причем взбитые с сахаром.
– А взбиваем их мы с Ренатом? – возмутилась она.
– У вас неплохо получается. Не царское это дело, готовить самому себе десерт.
Вернер с присущей ему развязностью устроился в кресле для посетителей. Он разоделся как индийский раджа и благоухал, как сандаловая курильница. Его выпуклые коричневые глаза излучали иронию, а лысый череп блестел, как натертая медь.
Лариса невольно поморщилась от этого нарочитого великолепия, чем развеселила гуру.
– Не угодил? Надо было напялить дырявую оранжевую хламиду и повесить на шею гирлянду из увядших цветов?
