– Пусто, Макар.
– Хорошо.
И замолчал. Наверное, «хорошо» сейчас как раз наоборот, плохо. Ведь покажись на горизонте мачта и светлый корпус сейнера, жизнь потекла бы снова нормальной чередой. Если можно говорить о нормальности такой жизни.
– Хочешь на завтрак омлет?
Макар улыбнулся и кивнул.
– Сделаю сейчас. Ты мне только порошки принеси.
Точно, сейчас принесет, яичный и молочный, их Маша не жалела, говорила, мерзлота мерзлотой, а грызуны все равно доберутся, природа у них такая, лучше съесть людям. И даже из этих странноватых субстанций, заливаемых водой, она умудрялась делать самую настоящую вкуснятину.
– Аня омлет никогда не любила. Здесь есть начала только потому, что надо.
Аня умная, это точно.
– Знаешь, Макар… – Маша посмотрела на него. – Ты веришь в интуицию?
– Да.
– Вот моя мне говорит, что ее мне больше не увидеть. И так больно… Только, понимаешь, я почему-то верю, что у тебя, может, сложится по-другому. Надеюсь, так и будет. Пошли отсюда, не дождемся никого. Шторм идет. Ты понял, что еще сегодня случилось?
Макар пожал плечами.
– Солнца нет.
Солнца? Точно, нет. И…
– Ночь началась. Пойдем, Макар, нам многое надо сделать.
Холод веков-1
Ее родственники давным-давно умерли. Тварь была последней, доживала свой долгий век на самых задворках бывших владений. Тварь, много лет царствовавшая на плодородных землях лесостепи и южных отрогах Урала с густыми выплесками тайги, почти разучилась опасаться кого-то. Почти.
Здесь холод безграничен, как и пустота, порождающая его. Здесь царит мрак, простираясь даже не на миллиарды километров, на дальность полета света. Здесь нет ничего живого, а ценность жизни равна пустоте и не дороже солнечного тепла. Это космос, безграничный, беспощадный и бессмертный. Пустота, породившая тысячу тысяч жизней и сгубившая еще больше. И на его окраине, посреди бесконечного ледяного пространства, крутится вокруг своей звезды крохотная голубая планета.
Земля, в конце двадцатого века казавшаяся открытой и известной людям почти полностью. Дом тысячи тысяч существ, рождавшихся и уходящих в прошлое бесследно, не умевших говорить, но умевших жить, умирать и убивать. Крохотный шар жизни, беззащитный перед бездной, где он плыл и плывет уже миллионы лет. Плывет, иногда загадывая загадки без ответов и подкидывая обманки самовлюбленным обезьянам, которые жили на нем и считали себя венцом творения.
Загадки? Зачем загадки были нужны людям сгоревшего мира, им хватало настоящих проблем и забот. И наплевать на простые вещи, такие ненужные и такие необязательные.
Зубам мегалодона из бездны Челленджера на самом деле от трех до десяти тысяч лет, а не миллионы. И это совсем ничто для истории.
Новозеландские летчики регулярно врали о замеченных на границе лесов и гор «истребленных» птицах моа.
Легенды о снежных людях, русалках или драконах были у совершенно не пересекавшихся между собой расах, нациях и этносах.
Гигантскую акулу-мегапасть выловили случайно и во второй половине двадцатого века, до того момента ученые, узнай о такой странной рыбе, подняли бы говоривших на смех.
Причину смерти динозавров наука так и не смогла назвать однозначно, на сто процентов уверенно и без изменений в дальнейшем.
Земля плывет в безбрежном космосе, открытая и почти беззащитная, каждую секунду готовая погибнуть от вторжения из черных ледяных глубин Вселенной. Семье твари не повезло и, одновременно, на них свалилось величайшее благо, превратив не самых опасных хищников в императоров плейстоцена и неолита, властителей, ненужных ни одной академии наук. Верить в басни со сказками якутов, чукчей и иннуитов не хотели ни при царе-батюшке, ни при коммунистах.
Тварь была предпоследней в роду, угасавшем уже несколько лет. Саблезубые огромные кошки, загнавшие семью на край выжженной пустыни, не пошли дальше, они решили, что зашли достаточно далеко, оставив тварь замерзать в ледяных пустынях. Род твари должен был умереть к концу следующей недели, ведь дорогу назад перекрыла стая медведособак, стороживших единственный водопой.
Холодная бездна, из века в век кидавшая в голубое яблоко посреди себя все подряд, спасла неудачников. Но сперва они все умерли.
Метеорит ударил жарко и оглушающе громко, разбросав вокруг себя груды песка и невидимую, но ужасающе сильную низкочастотную волну. Мешанина твердых пород, металлической крошки и неизвестных Земле минералов прятал внутри обжигающе холодный кусок зеленовато-голубого льда. Льда, который остался от оазиса, что спустя сотни тысяч лет какой-нибудь умник назвал бы экзопланетой. И в нем, крохе уничтоженной космосом колыбели жизни, к роду твари пришла сила. Странная, чужая и мощная, сумевшая за час, оставленный искалеченным телам, засыпанным песком, пеплом и прахом, победить смерть. И подарить смерть тысячам и сотням тысяч созданий на многие-многие поколения впереди.
Тварь родилась, когда сила начала угасать. Ничего не вечно, века сменяли века, тянули за собой тысячелетия, изменения климата, географии и даже воздуха. Семья Твари временами, когда сила, пришедшая с неба, требовала возрождения самой себя, искала глубокое и надежное укрытие, ложилась в спячку, иногда длившуюся даже не годами. Сила не стремилась захватывать все, куда могли дотянуться родственники Твари, сила, несмотря на свою почти невидимость, казалась умной. Но и она ошибалась, платила важную цену, возможно, что даже главную – часть самой себя.
Сила вела их по дороге, полной агонии, крови, забранных жизней, дарящих жизнь им, носящим в себе частички ее, помогавшей выбраться из самых непростых ситуаций с передрягами. Они шли по неведомому курсу, прокладываемому вслед самому пульсу планеты, бившемуся в разных ее точках. Помнили огромных бескрылых пернатых, легко догонявших и убивавших оленя одним ударом клюва, двух чудовищных плотоядных свиней-эндрюсархов, защищавших Силу почти два десятка лет, чудовищно огромных мастодонтов и первых слабых двуногих уродцев, только-только начавших драться палками и камнями.
Семья Твари забирала себе существ, встреченных на своем долгом пути. Обращала в слуг, превращала в живые инкубаторы, разрастаясь внутри них и бросая высосанные оболочки. Повелевала их мускулами, глазами, нюхом, слухом и даже теми органами чувств и чувствами, которым не нашлось бы места в мире, где люди сожгли себя вместе с планетой. Путь семьи Твари был длинным. Даже чересчур. И с ошибками.
Первая мать семьи погибла под тяжестью стада грубокожих исполинов, вооруженных бивнями, размахивающих хоботами и несущихся через пылающие джунгли Юкатана.
Главный воин и хозяин, решив подмять под себя огромного тупомордого медведя и забрать себе мили огромной пещеры в Скалистых горах, разлетелся на десятки ярдов ошметками мяса, странно подергивающегося и не желающего умирать. Но ни один падальщик не рискнул подойти или подлететь к ним.
